И тут генерал услышал нарастающую канонаду танкового боя совсем неподалеку. Он быстро помчался на удобную для наблюдения позицию: было очевидно, что его наступающим роликам бой дается очень тяжело. Да и таких танков-монстров с мощной броней и пушками генерал еще не видел! А он был уверен, что большевики не будут стоять на месте, подготовят какой-то еще сюрприз. Ему не верили! Вот теперь он и видит, что в рукаве у врага был заготовлен презент – и не один! Если гаубицы подоспеют еще не все потеряно, можно свести бой вничью, даже переломить его, тем более, что они уже переправились, надо только… Опять эти чертовы штурмовики! Хотя погода не слишком-то летная, сильный ветер, а они все равно примчались и сейчас разносили артиллерию на марше в клочья, не смотря на противодействие зениток, вот только орудий ПВО было сейчас у Беликов совершенно недостаточно. Значит, этот бой проигран и надо из него выходить, уменьшая потери.
И Роммель отдал приказ отступать, отправив курьера остановить и наступление вдоль реки Голтва, сейчас надо было оттягивать силы к Кременчугу, укреплять оборону и надеяться, что артиллерия, та, что имеется, сможет отразить неизбежное контрнаступление красных. Прибыв в штаб, он увидел Шпайделя, пребывавшего в совершенно шоковом состоянии. На столе лежало донесение. Прочитав его, Роммель выругался, впервые за последние месяцы дав все-таки волю эмоциям. Сообщение гласило, что русские прорвали фронт 50-й пехотной дивизии у Красноселья и заняли город Знаменка. Передовые части большевиков подошли к Протопоповке, за что такие названия! За что?
– Мой генерал, через день русские ворвутся в Кременчуг. – сумел как-то выдавить из себя начальник штаба.
– Думаю, это не самая большая проблема, Ханс, я уверен, что их главная цель – выйти на Днепропетровск, чтобы соединиться с частями Конева и взять нас в мешок. Что с горючим?
– Мо генерал, уверен, что через час мы будем знать точный ответ. – и Шпайдель показал в окно, где было видно, что небо чернеет, покрытое армадой бомбардировщиков. Не было сомнения, что вражеских, немецкие уже давно не летали, тем более, в таком количестве. Поскольку самолеты не отбомбились по передовым позициям, значит, их цели – тыловые пункты снабжения… Еще раз выругавшись, но уже почти про себя, Роммель отправился в бомбоубежище.
Глава 23. Попадалово
Рублевка. 26 октября 1942 года.
Ну вот я и попал! До Кременчуга осталось чуть более двадцати километров, когда мы наткнулись на группу немецких окруженцев, попытавшихся устроить засаду: наш небольшой караван показался им легкой добычей. Вот я теперь и думаю, как это меня угораздило? Думать-думаю, а делаю всё на каком-то автомате, которого раньше от себя не ждал. До сих пор не пойму, почему я схватил карабин убитого водителя, а не автомат раненного бодигарда, просто в этом случае моё подсознание схватило то, что посчитало наиболее рациональным. Откатился в кювет, прицелился. Фигурка в прицеле падает. Вот и первое убийство человека: вот так, в бою, когда враг атакует, его уничтожают! Это так было у писателя Пешкова? Знаю. что не так, да еще и неизвестно, кто кого сейчас… Не время рефлексировать! Еще выстрел, кажется, промазал, нет, точно, промазал, надо срочно позицию поменять! Пуля, которая ложится рядом, подсказывает, что время для маневра выбрано правильно. Перекатился. Выстрел. Ранил или убил, не ясно, но попал. Обоймы! Вот чудила, всего два выстрела в резерве! Вижу, как Михальчик вытаскивает из подбитой машины ручник и дает короткую очередь. Что, не понравилось? Зато есть минутка, чтобы всё рассказать. Ладно, обо всём по порядку, значится, по порядку!