«Русские на войне своих не бросают», — вспомнилась Сергею фраза из фильма «Брат-2». Всех остальных давно уже вывезли, в том числе и членов семей посольских работников. Многие уехали еще до того, как объявили двухнедельный ультиматум.
Немедленного ответа от журналистов не требовали.
Громов погрузился в мрачные размышления. С одной стороны ему надо было немедленно уезжать из Багдада. Здесь будет война, настоящая война, куда страшнее той, что он видел в Югославии, потому что одними бомбежками дело не ограничится. Они будут лишь первой фазой операции, а потом начнется наземная часть. Да и приехал он сюда лишь сегодня. Вот если пожить здесь хотя бы неделю, то тогда у руководства не возникнет никаких вопросов, не потребуется объяснять, почему он уехал. За неделю можно передать в Москву несколько сюжетов об обстановке в городе и окрестностях, а если он уедет сейчас, то поездка в Ирак окажется напрасной. Придется писать кучу объяснительных. Причем он допускал возможность, что вся эта история закончится его увольнением. С президентом канала, который был у руля вот уже года два, у него сложились очень плохие отношения. Сергей считал его недоумком, да еще и с комплексом Наполеона. Начальник мог очень быстро довести телекомпанию до полнейшего краха и оставалось только молиться, чтобы его побыстрее сняли с должности или ему на голову упал кирпич. Один человек пострадает, зато скольким от этого лучше станет? Но надеяться на скорую кончину ненавистного руководителя не стоило, потому что выглядел он бодрячком, лет на десять моложе, чем ему было на самом деле, а Громов даже стал подозревать, что начальник питается энергией своих подчиненных. Вот выпьет у них все жизненные соки и отправляется на новую должность — вампирствовать там. Сергей своих взглядов не скрывал. Его высказывания наверняка дошли и до ушей начальника, благо доброжелатели были, но на ковер он нелояльного сотрудника не вызывал, затаил только обиду и ждал — когда представится удобный случай от него избавиться.
Пошло все к черту, мысленно взвесив «за» и «против», решил Сергей, буду я еще бояться этого старого маразматика.
— Сваливаем? — спросил у него Игорь.
— А ты как думаешь?
— Если все сваливать будут, то и нам надо.
— Я тоже так думаю.
— Эта поездка сильно смахивает на экскурсию.
— Не каркай, — заметил Громов, — мы еще не уехали. Да и какая же это экскурсия, если мы тут ничего не видели?
— Можем сейчас погулять в окрестностях. Багдад — город древний. Когда еще тут окажемся? А машины к границе пойдут утром. До утра еще вся ночь впереди.
— Ох, что-то мне не хочется, — сказал Сергей.
— Шучу я. Мне тоже не хочется.
За время ожидания они, прыгая по каналам, успели отсмотреть чуть ли не все новостные передачи от российских и ВВС до местного канала «Аль Манар», выискивая рассказы о событиях связанных с Ираком. Этим вечером лишь одна группа из присутствующих в комнате отправляла свой сюжет в Москву. Им позволили смотреть свой канал до тех пор, пока не показали их сюжет. Он прошел почти в самом начале программы. Как только он закончился, телевизор тут же переключили на другой канал.
После слов заместителя посла сразу возник вопрос — все собираются ехать или кто-то склонен остаться? Если кто-то останется, то придется оставаться и всем остальным, если уезжать — то тоже всем. Оказалось, что еще не все телевизионные группы, находящиеся в Багдаде, приехали в посольство, а без них этот вопрос решать было нельзя.
Ждать посла пришлось часа полтора.
«Вот он, посол», — понял Сергей, когда в комнату вошел мужчина ростом под два метра и весом никак не меньше ста двадцати килограммов. И еще Сергей подумал, что послу очень плохо приходится на улице в жару. Он и в этой комнате с кондиционером, то и дело подносил платок ко лбу и стирал выступающий пот.
У телевизора выключили звук.
— Существует последняя возможность эвакуации через территорию Ирана, — начал посол. — Иракские власти дают нам коридор. Есть договоренность с Ираном. Я предлагаю вам всем эвакуироваться из города. Еще раз напоминаю, что это, вероятно, последняя возможность. Мы готовы взять всех вас в кортеж. Когда он уедет, то здесь вы останетесь одни на свой страх и риск.
Короткая речь звучала очень зловеще. Впору было проводить голосование — кто согласен ехать, а кто выступает против этого решения. Но и без этого, Сергей знал, что большая часть журналистов готова отравиться в Иран вместе с посольским кортежем, а те, кто остался в меньшинстве, должны были такому решению подчиниться. Оставаться в Багдаде было слишком опасно. Но если уж уезжать, так всем вместе, так что все равно пришлось бы ждать тех, кто пока в посольство отчего-то не приехал.