«А если тарелка стоит дороже? – подумал я. – И потом, почему он не приглашает вместе поехать к эксперту?»
И тут же поразился собственной подозрительности.
— Спасибо тебе, – я поднялся из‑за стола. Вытащил из пачки сигарету.
— У меня не курят, – строго сказал Немировский, провожая в переднюю.
… Вечером, придя с работы, моя Марина обратила внимание на отсутствие тарелки. Я рассказал ей об утреннем звонке Тамрико, о своём посещении Немировского.
— Кто он? Чем занимается? Когда вы виделись в последний раз?
— Лет двадцать тому назад.
— Ты хотя бы взял у него расписку?
— Нет. Да он вот–вот должен позвонить.
Именно в эту минуту раздался телефонный звонок. Но это звонил не Немировский, а Тамрико. Звонила вроде бы только для того, чтобы передать мне привет от Алёши и продиктовать адрес банка. Но незаданный вопрос как бы завис между Тбилиси и Москвой. Я был их единственной и последней надеждой.
— Потерпи, Тамрико. Сейчас должно выясниться. Не волнуйся!
Я прождал до начала первого. Немировский так и не позвонил.
Ночь промаялся без сна.
«В самом деле, кто его знает, этого Немировского с его миллионом долларов, – думал я. – Мог соблазниться тарелкой… Действительно, почему не предложил пойти с ним вместе к оценщику? Не позвонил, как обещал. Почему я сам ему не позвонил?»
Еле дождавшись девяти утра, я счёл приличным набрать номер телефона Немировскрого.
— Разве я тебе не говорил, что ложусь поздно? – сказал он, зевая. – Не смог вчера позвонить от того, что ты ухитрился не оставить мне номер твоего телефона.
— Так вот в чём дело… Оценил тарелку?
— Знаешь что? Приезжай ко мне часов в двенадцать, не раньше.
— Как все‑таки дела?
Он ничего не ответил. Положил трубку. Пошёл досыпать.
Я был настолько издрызган бессонной ночью, раздражён неопределённостью этой истории, что не смог принять участие в предотъездной укладке вещей.
— На тебе лица нет, – сказала жена. – Поспи хоть немножко. Завтра во второй половине дня уже сможешь плыть в море. В аэропорту нас встретят, отвезут на машине в дом, который стоит у самого пляжа среди черешневых деревьев. Есть терраса, где ты сможешь работать. Правда, чудо?
К двенадцати часам я был у подъезда дома Немировского. Для приличия покурил снаружи несколько минут, вошёл и начал своё восхождение. С трудом одолевал крутые ступени лестницы. Все же в этот раз одолел все восемь этажей без пауз. Задыхаясь, позвонил в дверь.
— Кофе пить будешь? – спросил Немировский, встретив меня в передней с чашкой в руке.
— Спасибо, нет.
— И правильно! Сейчас накину пиджак и поедем.
— Куда?
— В банк. Наличных почти не держу. Придётся снять со счета.
Он пошёл за пиджаком и через открытую дверь гостиной я увидел висящую на стене свою тарелку.
… Когда спускались по лестнице, все‑таки спросил:
— Так это ты покупаешь?
— Я, — признался Немировский. – Аукцион состоится только через месяц, в сентябре. Получится дороже – мой навар, дешевле – мой риск.
Я обождал у подъезда, пока он вывел со двора свой джип, с очень высокой подножкой.
Минут через десять мы были у банка. Немировский почему‑то не захотел, чтобы я вышел с ним из машины.
— Посиди здесь. Куда надо перевести деньги? давай адрес.
Такого оборота дела я не ожидал. Отдал ему бумажку, где были записаны данные, продиктованные Тамрико.
Стоял по–летнему душный день.
Чтобы не накурить в машине, я вышел наружу. Ломило в глазах от пересверка стёкол автотранспорта, сверкания витрин.
Операция по спасению Алёши кажется, удачно завершалась. И теперь хотелось одного – поскорее добраться домой, лечь, закрыть глаза, выспаться. Какая‑то непомерная, ниоткуда взявшаяся усталость наваливалась на меня.
Я выкинул окурок, хотел забраться обратно в тенистое лоно машины, но почему‑то не мог одолеть высокую подножку.
— Все в порядке, – послышался за спиной голос Немировского, — Тороплюсь на Пресню, в Экспоцентр. Тебе по дороге?
— Нет.
— Тогда извини! – он сел в машину. Рванул с места.
«А квитанция за перевод? – спохватился я. – Не отдал мне квитанции… Бог с ней. Лишь бы деньги дошли».
Горячий пот покатился по лбу, заливая глаза. Захватило дыхание. Захотелось на что‑нибудь опереться. Но опереться было не на что.
И я повалился на асфальт.