– Актуально, но не смешно, – сдержанно хрюкнул Коршунов. – А валюту сейчас кладут в банки?
– Кладут, но только в стеклянные. Георгий Геннадьевич, ты ведь вроде питерский?
– Ну…, вроде того, – Коршунов бросил подозрительный взгляд на собеседника.
– Как у тебя с местным губернатором отношения?
– Знаком, но шапочно.
– Хочу попросить у тебя об одной услуге, – Ищенко аккуратно налил водку до краев в рюмки, – продвинуть мой бренд в Питере.
– Да ты по рекламе уже Сбер переплюнул.
– Реклама – это пыль в глаза, а вот продвижение бренда, это как в шахматах: когда все фигуры проталкивают перспективную пешку на последнюю горизонталь. А ты в финансовом бизнесе самая крупная фигура – ферзь.
– А ты, значит, перспективная пешка.
– Уловил.
– Понимаешь, Влад, – Коршунов осторожно опустил поднятую рюмку на скатерть, – Питерский глава напрямую выходит на первое лицо…
– Знаю. Но ведь я тебя не воровать приглашаю. Будешь там, спросишь, как идет ипотечное кредитование, какие банки в этом участвуют. Ну, и так ненавязчиво даешь совет: дескать, работайте со «Стройбанком», самый надежный…
В кабинет вошел официант:
– Прошу прощения, стерлядь подавать?
– Неси, – Ищенко дал человеку отмашку.
Официант также бесшумно удалился.
– Тут, Владлен…, – Коршунов изобразил колебание, – аккуратно надо. Подстраховка нужна. Подставить могут только так. Надо бы согласовать с Антоном…
– Я со своей стороны в долгу не останусь, – тихо и вкрадчиво сообщил Ищенко.
Коршунов остановил на Владлене Андреевиче долгий задумчивый взгляд.
– Тогда…шесть процентов твоих акций, – тихо произнес он. Ищенко вскинул подбородок, тоже остановил на лице собеседника внимательный взгляд. – Мне ведь надо делиться, не все для себя. Зато это уже будет железный вариант, – усмехнулся Коршунов.
Владлен Андреевич мотнул головой, приблизился к Коршунову:
– Хорошо, считай, шесть процентов уже отстегнуто, Георгий Геннадьевич. – Приподнял свою рюмку.
Глава III
Ратников подъехал к объекту в четыре утра. Выставочный комплекс, строящийся в центре города, был для охранного агентства самым неудобным объектом: по настоянию заказчика, администрации города, стройка была без обычного ограждения, чтобы руководство города могло наблюдать за ходом строительства, не выходя из машины. А видеонаблюдение строители ставить отказались. Неудобство заключалось в том, что все стройматериалы лежали на открытой местности, мимо стройки за день проходили сотни людей. Поэтому Ратников и Ивлев подбирали на этот объект самых добросовестных охранников.
Альберт Эрастович поставил машину на обочине дороги в метрах пятидесяти до строительного объекта, подошел к строящемуся зданию. В бытовке, в которой должен находиться охранник, света не было. Темно, тихо. Спит, что ли, подумал Ратников, стал тихо подкрадываться к бытовке. Когда до бытовки осталось метров пять, за спиной раздался тихий, но требовательный голос: «Стоять! Не двигаться!». Ратников быстро обернулся, в лицо ударил мощный луч фонарика.
– Извините, Альберт Эрастович, со спины не узнал, – охранник отключил фонарик.
Через несколько секунд глаза проверяющего адаптировались к темноте, Ратников увидел худощавую фигуру охранника.
– Здравствуй, Дмитрий, – Ратников протянул руку подчиненному, – как обстановка?
– Все нормально, товарищ подполковник, – бывший пограничник обычно обращался к Ратникову по званию. – Дежурство принял, замечаний при заступлении не было, за период дежурства чрезвычайных происшествий и подозрительных моментов не зафиксировано.
– Было поступление новых стройматериалов или материальных ценностей?
– Никак нет. Прораб говорил, что сегодня подвезут кирпичи из Голландии.
– Понятно. Спокойного дежурства, – Ратников подал охраннику руку на прощание. Задержал его руку в своей руке. – Дима, а как ты услышал, что я подошел? – Ратников улыбнулся, внимательно посмотрел на бывшего сержанта-пограничника.
– Я не слышал, товарищ подполковник. Сработала моя «Березка».
– Какая березка? – удивился Альберт Эрастович.