- А если не пристроим, Паш? Представляешь, как намучаемся с ним? Дорога-то неблизкая. Да еще два скота с нами. Ведь он своими дикими репликами все нервы измотает и нам, и водителю, в неприятность ввергнет.
- Пристроим, не сомневайся. Ты психологию нашего глубинного жителя плохо знаешь. Он же от всего заморского тащится. Да к тому же попугай говорящий, и политическая платформа у него коммунистическая. А деревня вся за коммунистов. Странно даже, как могло случиться, что вначале они и демократов поддерживали. А? Доверчивый народ, на лозунги купились!
Кирной махнул рукой, и стал снимать с Мастера наклювник.
Почувствовав свободу слова, Мастер истерично расхохотался и раз пять кряду выпалил:
- Демонстр-р-рация!
- А ты говоришь, не пристроим, - хмыкнул Кирной. - На дворе время этой птицы! Прости меня Господи, грешного.
Он картинно перекрестился и ушел на кухню допивать холодное пиво.
К трем часам к подъезду подкатила шикарная черная “Волжанка” последней модификации, которую некоторые нувориши предпочитают иномаркам. Тучный водитель представился Михаилом Терентьевичем Катаевым. Это был добродушный жизнерадостный толстяк.
Узнав, куда ехать, и оглядев всех пассажиров, водитель слегка опечалился. Но Лариса тут же воспользовалась советом Киры и сказала бодрым тоном:
- Ваша любезность будет достойно вознаграждена, Михаил Терентьевич.
- О кей! - просветлел лицом водитель. - Только я вас попрошу внимательно следить за зверюшками. Сами понимаете, дорога сложная. Движение мощное.
- Они у меня все понимают как люди, мы заложили в них фундамент некоторого животного интеллекта, - успокоил его Кирной.
- Да, а что тут удивительного, - ничуть не смутясь, ответил Михаил Терентьевич. - Естественный процесс. Каков хозяин, таков и скот и наоборот.
Водитель расплылся в умиленной улыбке. Видно, такой удачный каламбур для него самого был приятной неожиданностью.
“Мужик не глуп, скучно не будет”, - с удовлетворением отметил про себя Кирной, хотя все же не смог понять, что значит это “наоборот”. Если взять, что хозяева оскотинились, то их домашние животные, подражая им, становятся похожими на хозяев, то есть, по сути, животными становятся, а вернее, остаются нормальными животными. Абракадабра какая-то получается, но все равно звучит солидно.
Сборы были недолгими… Первый час дороги скоты вели себя прилично. Дунька прилипла к окну и с любопытством зырила на мелькающие строения и прохожих. Мастер забился в угол клетки и сидел с закрытыми глазами. Бомж иногда пытался поставить лапы на спинки передних кресел, но Кирной шлепал его по морде, и пес вновь затихал у его ног.
- Сколько бабушке было? - учтиво осведомился Терентьич.
Узнав возраст покойной, он произнес удовлетворительно:
- Хорошо пожила.
- Много - это не значит хорошо, - ввернул Кирной, решивший поболтать.
Но водитель только поглядел на него в зеркало над лобовым стеклом, хмыкнул и протянул неопределенно:
- Н-да-а…
И задумчиво уставился на дорогу. После долгого тяжелого молчания Терентьич вдруг заговорил как бы сам с собой:
- Был я на этих самых презентациях Киры Львовны, и заграницу с ней ездил. Так вот что, интересно, ученый люд-то промеж собой говорит, я ненароком подслушал. Говорят, что есть такая сильнющая международная секта, масоны называются. Себя они называют Мировым Правительством нашей всей планеты. Так вот эти умные сектанты, а среди них, говорят, полно известнейших ученых, врачей, колдунов, музыкантов, вся мафия мировая за них, так эти самые масоны чего удумали? Рассчитали ихние ученые, что на Земле нашей слишком много народишку развелось, как тараканов, значит, и что на всех человеков уже не хватает пищи, энергоресурсов, а скоро и воздуха не хватит. И решили они лишних уничтожить. Сейчас людей на планете вроде как пять миллиардов, а жизненных ресурсов хватит только на два миллиарда. Значит, три миллиарда лишних надо уничтожить. Вот они, сектанты, и устроили во всех частях Земли катастрофы, террористов всех мастей настропалили, эпидемии, психотропное оружие везде повключали, от которого у людей глюки начинаются, сумасшествие, и самоубийства. Особенно они, масоны сектантские эти, постарались в бывшем Советском Союзе, у нас, значит, так что все свихнулись, шоковая психотерапия в правительстве произошла, Союз рухнул, и началась бойня в Чечне, чтобы, в случае разоблачения, все на чеченцев списать, и бактериологическую войну, - ведь они и бактерии всякие распустили, заразу, по Москве особенно, так что народ кучами вымирает, и все остальные ухищрения этих сектантов, и колдовство всякое, порчу, которую они через всяких экстрасенсов наводят на людей. Говорят, что Сталин все это знал и ихних шпионов вылавливал, потому и государство тогда наше крепкое было, и никак не могли они брешь пробить, пока Сталина тайно не прикончили. Но есть еще Параллельное Мировое Правительство, которое с этими сектантами борется… Да-а, вот что в мире-то творится, вот такие дела…
На подъезде к Луховицам Кирной попросил водителя тормознуть возле продуктового магазина, чтобы животных прогулять и взять вина. Все-таки бабушка умерла, помянуть человека лишний раз никогда не грех.
- Так еще же не похоронили, Паша, - с укором сказала Лариса.
- Э-эх, ничего ты не понимаешь, моя дорогая! - грустно улыбнулся Кирной. - По большому счету поминать человека следует начинать еще при его жизни. Так ведь, Михаил Терентьич?
Толстяк побледнел и молча поглядел на Ларису, ища у нее защиты. И действительно, темка, которую подбросил Кирной, на сей раз была более чем скользкой.
- Да вы не обращайте на него внимания, - успокоила она водителя. - На Пашу как найдет, болтает всякую чепуху и приходит к неожиданным выводам.
Глава 21
- А здесь не хуже, чем в московской сауне, - сказал Оскар, вылезая из воды.
Его друг Орланов лежал на краю бассейна, полуприкрыв глаза.
- А ты думал, - отозвался он.
Оскар расположился рядом и, хмыкнув, произнес: - Хороша парочка: политик и киллер. Кстати, ты, Гена, недалеко от меня ушел.
- Это почему же? - вяло произнес Орланов.
- Да потому, что в партию свою бандюгов набрал. Кто там у тебя по списку? Известный бандюг Тайшет, который сейчас в тайге золото моет. Он неплохо партийную казну-то пополнил. Объявится в столице, депутатом будет. Еще кто? Возеребский, банковский вор в законе, не его ли интерпол ищет? А кто там из родственничков твоего партийца полтора лимона баксов из Белого Дома вынес в коробке на глазах охраны?
- Ну ты всех-то в родственнички не вписывай, - отозвался Орланов. - Может, что и было, но мне-то откуда знать, я за всех не отвечаю. А Тайшета уже нет в живых. - Он протянул ладонь к деревянной коробке с сигарами, достал одну, раскурил. - Ты ведь тоже наш человек, так сказать однопартиец, брат идейный. Обличитель ты наш боголюб, - с доброй иронией проговорил он.
Киллер щелкнул зажигалкой. Друзья глубоко затянулись. Оскар пустил дым в сторону декоративных цветов в затейливых кашпо, украшавших угол бассейна слева. Они возвышались на кубических постаментах различной высоты и ширины, а в самом центре находились корытца с кактусами, и выглядело это забавно. “Вот так и души человечьи, - подумал вдруг Оскар. - По виду такое разнообразие, а по сути все одно, главная цель: набить карман, набить желудок, набить кому-то морду”.
Грустная улыбка осветила его лицо, он вдруг вспомнил стих Ефима Друца и медленно продекламировал его:
- Ах, странствия по тупикам души!
Гони, возничий, не пугайся ночи.
Пока еще ты мыслишь и спешишь,
Ты попадешь туда, куда захочешь.
Ах, странствия, когда ночная мгла
Слетает в город, шевеля крылами,
И тень твоей судьбы, и - твоя память,
Как смерть - неумолимая стрела…
Да, вот так все в мире, - продолжил он свою понятную одному ему мысль.
- О чем ты? - переспросил Орланов.
- Да все о жизни, о ее превратностях, и о том, что на тебя продолжают собирать досье разные господа.
- Опять досье? Что на сей раз? - насторожился Геннадий.
- А дословно там есть такие слова: эк-коммунист Орланов метит в президенты. Он говорил Тайшету: дай денег, будешь в моей партии и в депутатах. Еще было дело, когда Оскар предупредил Гену, что при всей их личной дружбе и при хорошем его личном отношении с журналистами Трошиным и Божмеровым он вынужден будет их убрать, если Гена не прекратит подставлять их, агитируя и провоцируя их на написание провокационных статей. Смерть журналистов будет ему предупреждением, а следующим объектом будет он сам. Потом Гена узнал через своих людей, что Влад Французов подарил своей бывшей любовнице Яне слиток золота, который она спрятала во внутреннюю стенку или панель старого холодильника, а может и перепрятала в квартире. Его люди искали, выкрадывали холодильник, золото нужно для фонда.
Орланов повертел в пальцах сигарету и медленно ткнул ее в лиловый кафель. Сигарета переломилась пополам. Он поднял тяжелый взгляд на друга и спокойно произнес:
- Бред. Ну и какая сволочь это писала? Уж не из наших ли?
Киллер помолчал. После небольшого раздумья предложил:
- Идем, Ген, в парилку. Твоя партия ничем не отличается от других.
- Ой ли? - отозвался политик.
Они перешли в парное отделение и расположились на отделанном дубовой доской пологе.
- Эх, хорошо, - сказал Орланов и взял березовый веник, услужливо приготовленный банщиком.
- Ты слыхал, Ген, урыли-таки Персианова, дурак не внял предупреждениям.
- Ну, - отозвался Орланов, нахлестывая себя веником по распаренному плотному телу. - Так неча было зарываться. Сукин кот он, а не бизнесмен. Всего пару-тройку лет назад без порток ходил, с моста хотел броситься, его Кира Перепутская спасла, денег подбросила и к друзьям в бизнес пристроила, а он, жлоб, всем дорогу перешел ради собственного брюха, вот его и грохнули.
- Это ж он тебя с Кирой свел, не так ли? - усмехнулся киллер. - Он же у тебя в друзьях ходил.
Орланов брезгливо поморщился.
- Не в друзьях, а в приятелях, - поправил он. - Таких приятелей у меня пруд пруди. Он в нашу партказну ни одного взноса не сделал, жмот поганый с нерусской фамилией, персик сраный.
Оскар хохотнул.
- Эк тебя разобрало, - сказал он. - Нехорошо, брат, нехорошо. Сразу два греха на твою душу: гневливость и корыстолюбие. Ты бы в церковь почаще заглядывал, что ли, или попа в свою партию пригласил бы.
- Не в свою, а в нашу, - поправил друга Геннадий. - Ты тоже соучастник, не забывай. А попы итак везде мелькают, и в политических сделках, и в коммерческих, ни одно мероприятие не обходится без деятеля в рясе. Митрополит везде маячит словно свадебный генерал, все они куплены с потрохами.
- Не так ты все понимаешь, - возразил киллер. - Духовные отцы никогда никому не отказывают в освящении, они сродни врачам, идут по первому зову. Это их духовный долг. Долг перед Всевышним. Уясни это себе, Гена, раз и навсегда.
- Да ну тя, демагог, - отмахнулся Орланов и, отложив в сторону веник, потянулся к шайке с мятной водой.
В этот миг раздался сильный удар, треск, звук битого стекла, и тут же с улицы донеслись вопли, отборный мужской мат и женский визг. В проем окна, из которого только что вылетело стекло, впорхнул попугай и, заметавшись по парилке, принялся истошно вопить:
- Демонстрация, менструация, денонсация!
Снаружи, под окнами сауны, поднялся невообразимый гвалт, сквозь который были различимы фразы:
- Куда тя черт занес? Это же не та дорога! Держи животных! Лови обезьяну и собаку! Где попугай!
- Мать твою! Машина! Что я Кире скажу?!..