- Мы провели с тобой когда-то великолепную ночь, - ответила она с затаенной нежностью. - Это было такое счастье!
- Да, но после той ночи я чувствовал себя болваном. И, думаю, так было со всеми твоими мужчинами.
- Вот неожиданность! - воскликнула Яна. - Нет, ну надо ж! Ах, я понимаю, ну теперь мне все ясно! Да ладно, - смягчилась она вдруг. - Давай пить кофе.
Они одновременно взяли в руки свои чашечки и отхлебнули успевший остыть напиток. Протянули руки к блюду с эклерами. Такая синхронность действий насмешила обоих. Янка расхохоталась, Федор молча улыбнулся.
- Значит, тебя напугала моя радикальность, - сказала Янка, все еще посмеиваясь. - Вот не думала. А знаешь, сейчас я расскажу тебе весьма забавную штуку.
- Расскажи, - согласился полковник и незаметно включил диктофон.
- Видишь ли, есть у меня один друг, востоковед, крутой профессор, человек сведущий во всяких потусторонних приколах. Он много путешествует по свету и собирает сведения о тайных учениях, о иных ипостасях, неизвестных религиях. Ему хорошо известны тонкие миры, запредельные глубины. Я тоже в этом кой-чего секу, ну вот мы и поспорили. И в доказательство он показал одну из ипостасей Ада. Я видела процессию, тени людей преломлялись до белых точек, тянулись на Север, там мучительно сгорали, не сгорая, в холодном огне. Одни - нечеловечески весело, но это было жуткое веселье, другие - с дикой иронией, от которой стынет кровь, а третьи… Есть еще и третьи… Когда мы с Ромгуром поравнялись с ними - а были мы с профессором в непроницаемом прозрачном коридоре, что находится между Адом и Чистилищем, разделяя их и соединяя “небо” и “землю” (по этому коридору мы из плотской жизни переместили свои души в “занебесье”) - когда мы поравнялись с ними, третьими, мой взгляд скользнул по их лицам, и я чуть не заорала от жути. Лицо одного из них являло вид чрезвычайно выпуклых женских гениталий, внутри которых были мужские органы того же типа, но как бы один в другом, и так до бесконечности, причем все это казалось многомерным в невесть какой степени, геометрический прикол какой-то. С другими лицами обстояло и того хуже. Но дело вовсе не во внешней стороне, не в эстетике. Самым жутким было их самоощущение. Будто мозг все время сверлят бормашиной. Я спросила, что это значит, Ромгур пояснил:
- Так, человечек на сексе зацикленный. Вся жизнь у него концентрировалась ниже пояса, все мысли, даже сны. Миллиардер, между прочим. Деньги делал на порнобизнесе, даже на нелегальной детской порнографии с насилием и извращениями, все это порой проскальзывало в интернет. Тут среди них есть и маньяки, и извращенцы, изобретательный народец, кстати говоря. Но ты их лучше не рассматривай, опасно.
Туркин молча слушал, вертя в руках зажигалку. Наконец, сказал:
- Удивительная штука. Я Ад себе иначе представлял. Там много отделений?
- Много. Ад разнообразен. Бесконечное разнообразие. И в каждом сегменте - свой фокус. Есть такое, что и представить себе невозможно. Из серии жутких курьезов. Если б человечество могло это знать при жизни. Мир бы содрогнулся. Там сырость, плесень кругом, при этом сверхъестественный холод с жарой одновременно. На “земле живых” так не бывает, а там вот так, сразу и минус 666 градусов, и плюс 666.
- По Цельсию, или по Фаренгейту? - уточнил Туркин. – Впрочем, этого не может быть: -273 абсолютный ноль, остановка молекул, ниже не бывает.
- Там другое измерение. Земные термометры там взрываются.
- А туда попадают земные термометры?
- Туда много чего попадает из Мира Живых. Есть такие умельцы, что протаскивают разные предметы. Для них там особое местечко уготовано, и они это знают, но надеются выкрутиться. Заковыристые людишки. Например, Ёхомба и ёхомбисты всех мастей. Да ну их. Видела я там подобие человека, это была разлагающаяся, гниющая масса, она орала от боли. И длится это будет много миллиардов лет, или веков, не помню точно. Так как там не умирают, там нет движения, а есть длительность. Там все длится. При жизни это гниющее подобие человека, мужчина это был, он совершал, мягко говоря, то, что сейчас нередко делают в России, особенно в Москве. Этот бизнесмен выяснял, в каких квартирах живут одинокие женщины, матери с детьми, старики, инвалиды, в общем, незащищенная часть населения. Их отслеживали и уничтожали по его указке, жилье их он регистрировал в свою собственность, ремонтировал и продавал по коммерческим ценам. Это называется - квартирный бизнес. Преуспевал. Хорошо пожил, пока его свои же не ухлопали. Теперь настал этап его мучительной Вечности. Так мне пояснил Ромгур. Мне там не понравилось жутко, хоть мы и находились в другой плоскости, в прозрачном теплом коридоре, но все ощущения улавливали. Это было, как бы тебе объяснить… Ну, необъяснимо.
Туркин задумался. Яна надкусила эклер и положила его обратно на тарелку.
- Не знаю, имею ли я моральное право помогать твоей организации, - произнесла она. - Видишь ли, к ФСБ у меня предвзятое отношение, как и к КГБ, МВД, ко всякого рода чекистам. И не только у меня. У каждого русского человека в крови эта неприязнь, сразу вспоминаются губчека, репрессии, гонения…
Полковник неожиданно расхохотался.
- Извечный страх советского человека перед железной хваткой государства, - сказал он. - Но сейчас нет государства. Того государства нет. Времена переменились.
- Ну, лучше они не стали, - возразила Яна. - И вряд ли станут.
- Видишь сама, - начал полковник. - Да, служба госбезопасности работала сурово. Но раньше за жилплощадь не убивали. Народ был защищен.
Яна резко отодвинула кофейную чашечку.
- А сейчас, хоть президент у нас чекист, толку что? - сказала язвительно. - Чем он занимается? Брифингами? Игрой на имидж?
Туркин нахмурился.
- Тебе не понять, - ответил сухо. Взгляд его потяжелел.
- Ну конечно, куда уж мне, женщине, лезть в мужские игры, - воскликнула в сердцах. - Игры политические, вам бы только…
Она не договорила.
- Президентом должна быть умная деловая женщина, а не какой-то там чекист, - добавила уже миролюбиво. - Хотя… Осуждать грех. “Не суди, да не судим будешь”.
- Вот именно, - ответил Федор. - Тем более, что ты ничего не знаешь. Все, что происходит, не с проста.
Глава 23
Середина 90-х
На следующий день Лариса, вся трепеща от нехороших предчувствий, набрала номер телефона Киры Перепутской. Но, вопреки всем ожиданиям, Кира с большой дружеской нежностью откликнулась на звонок. Попросила не брать в голову накладки с машиной и водителем, потому что она его уже уволила. Оказывается, этот Терентьич был жук еще тот: Кира взяла его этой зимой на Канары в качестве помощника и шофера, а он умолял взять еще и его дочку, дескать, девочка ни разу не видела море. Она взяла. Но вместо дочери, как обещал, он притащил жену! Вот какой плут! Мало того, Кира потратила на него большую сумму денег в долг, конечно, но он отдавать не собирается. Ко всему этому, Кира в расстроенных чувствах заключила какой-то страшно невыгодный контракт с иностранным инвестором. И во всем виноват, по сути, этот толстяк.
Выходило так, что Кира, отдав его в распоряжение Ларисы, отомстила ему за нанесенный ей моральный и материальный ущерб.
- Это Бог его наказал, - заключила она и попросила больше к этой теме не возвращаться. Потом Кира таинственным голосом сообщила Ларисе, что видела вещий сон. Суть сна в том, что в июне коммунист-эколог Орланов будет президентом России. Но это, дескать, не телефонный разговор, и надо пообщаться с глазу на глаз. Лариса пообещала завтра вечером приехать к ней в гости вместе со своим мужем, как она сказала, известным своими выходками художником.
- О! Такие ребята всегда мне импонировали! - воскликнула Кира. - Тащи его ко мне немедленно! Надеюсь, ты не будешь ревновать.
После положительного ответа подруги она добавила:
- Это вовсе не смешно, моя дорогая Ларочка. Ужасно быть красивой женщиной, особенно в России, каждый мужчина хочет тебя изнасиловать. Кошмар!