- Кого? – удивилась Янка.
- Тех избранных, кто правит миром.
Рафисъян Данэ оказался интересным рассказчиком и галантным кавалером. Он ухаживал за ней весь вечер. Они плавали в бассейне, парились в сауне, играли в боулинг, ходили на тренажеры. Он купил Янке купальник, спортивный костюм и целую кучу приятных мелочей. Ночью он пригласил ее к себе.
Не успели они отъехать от клуба, как мотор забарахлил. Рафисъян Данэ пошел смотреть, в чем дело. Янка вышла из машины следом. И тоже заглядывала под капот и пыталась давать советы, очень непосредственно, по-женски мило и нелогично, и лезла руками в мотор, спеша помочь. Он ничего не заметил. Ей оставалось лишь быстро свалить.
- Ой, какая неприятность, - весьма натурально вскрикнула она. – У меня начались месячные. – И скривилась как от боли.
- Что? – он повернулся к ней, обнял.
- Живот! Вот каждый раз так. Обожди, заскочу в клуб, там аптечный киоск.
Она вырвалась из его рук и поспешила к зданию. В фойе ее ждали люди Зикича.
- Нормально сработала, - одобрил человек с рассеченной губой.
Она опустилась на розовый мраморный подоконник. Было отлично видно, как «объект» сел в машину и стал подъезжать к месту парковки.
- Пора, - сказал Руслан.
В его ладони блеснуло нечто вроде зажигалки. Нажал кнопку, быстро произнес:
- Да простит меня Аллах.
В ту же секунду машина превратилась в столб огня, и почти одновременно грохнул взрыв.
…Потом из здания повысыпал народ. Секьюрити, официанты, швейцары, гости хаотично сбивались в кучи… Янка в оцепенении уставилась на груду искореженного металла. До нее с трудом доходил весь кошмар произошедшего. Ведь только что она великолепно проводила время с обаятельнейшем человеком. Остроумен, интересен, щедр… Рафисъян… Жуткое имя, жуткая смерть… Ей хотелось орать, слезы окаменели в глазах и стало больно.
Место происшествия уже было оцеплено, эксперты работали энергично.
- В машине никого не было, - пробасил в свой мобильник майор. – Вот именно. Салон машины на момент взрыва был пуст.
Янка отошла в сторону. Вежливый секьюрити протянул ей сверток:
- Вам просили передать это.
- Когда и кто? – спросила она.
- Только что, господин Рафисъян Данэ.
В свертке оказалась ее сумка с подарками, что купил он ей сегодня, сумочка с дорогой косметикой от Зикича, и записка: «Спасибо за прекрасный вечер. Я получил большое удовольствие. Особенно от фейерверка». И подпись: «Тень».
Она чуть не заорала: «Господи, благодарю, он жив! Жив! Это счастье! Я не убила его! Ну, блин, чудеса начались и пошли в наступленье! Прямо парад чудес! Или он вправду тень?»
Глава 18
- Да? - спросил журналист, благодушно улыбнувшись киллеру. - Вам огоньку ? Прикуривайте.
В баре звучала нейтральная мягкая музыка, над стойкой висели круглые фонарики из разноцветного стекла, такие же были на столах, покрытых бархатными скатертями.
- Здесь весьма уютно, - сказал журналист убийце. - А знаешь, приятель, я сегодня счастлив, впервые за многие годы.
Оскар кивнул, ответно улыбнулся и сунул ладонь в карман. Оглядел зал, прикидывая что-то в уме. Сигнал сотового был для него неожиданностью, он взял его и с тенью легкой досады поднес к уху. Слова заказчика удивили:
- Ты, парень, на редкость прав. Не знаю уж, Бог ли тебе насоветовал или дьявол, но «крестить» борзописца пока не надо. Только хотел тебя направить в этот бар, а ты уж здесь. Вот что, заказан «спектакль», можешь поиграть, но «крестника» охраняй, глаз не спускай, чтоб ни один волос, понял? И быстро уводи его со «сцены».
Оскар понял. Он понял, что писаку будут убеждать в чем-то, и аргументы будут железные. Оскару тоже разрешалось пострелять, но затем предстояло быстро скрыться вместе с Бобом. Что требуют от борзописца, почему давят таким образом? Скорее всего, нужна какая-то не очень этичная статья или очерк, на что журналист не соглашается.
Киллер закурил от сигареты Боба и, прищурясь, пустил дым сквозь правый уголок рта. Через дым он рассматривал бар, наблюдая, как из дамской комнаты вышла рослая итальянка - подружка журналиста, длинные черные волосы прикрывали ее плечи, красивое точеное лицо поблескивало под легким гримом. Когда она проходила мимо столика, за которым пировали кавказцы с веселыми девицами, что-то произошло. Киллер даже не успел разобрать, что именно. Как-то внезапно один из горячих мужчин схватил итальянку за локоть и, рванув к себе, заорал:
- Ах вот ты где, дрянь, Фатима, ты опозорила наш род! - Он с размаху ударил ее по лицу.
Итальянка рванулась, взяла со стола бутылку и обрушила ее на голову кавказца. Девицы завизжали, повскакивали, столик рухнул на пол, зазвенело битое стекло. Девицы бросились к дверям. Мужчины накинулись на итальянку. Боб ринулся на выручку подруги, следом за ним двинул Оскар. Бармен, по виду бывший афганец, перелетел через стойку и мигом оказался в гуще событий, выхватил пистолет. Один из горцев сжал в руке рукоятку ножа, у другого оказался короткий автомат. Поднялась стрельба. Народ бросился вон из бара. Два вышибалы, с интересом наблюдавшие за дракой, быстро подошли к журналисту и, оттащив его в сторону, стали избивать ногами.
«Убьют», понял Оскар. В ту же секунду пистолет оказался в его руке.
- Стрельба по движущейся мишени, - пробормотал он и, сплюнув сигарету, прострелил головы обоим вышибалам. Как подкошенные, повалились они на пол.
Оскар оттащил к дверям избитого журналиста. Боб был без сознания. Киллер перевернул ближайший столик и поставил его так, что получился щит. Не обращая внимания на грохот, вой, стрельбу, он спокойно обосновался за этим заграждением и прицелился, перемещая дуло оружия следом за мишенью. На полу возле стойки корчился случайно подстреленный посетитель, в углу остывал труп итальянки с перерезанным горлом, ремешок ее репортерской сумки свисал с подоконника. Кавказец поскользнулся в луже крови, в этот миг пуля киллера вошла в его висок. Второй был убит в затылок…
Глава 19
«Вот, блин, схлопотала приключение себе на голову», - мысленно сетовала Янка. Впрочем, она уже стала привыкать к новым неприятностям. В принципе, из этого и состоит жизнь: период затишья сменяется шквалом передряг, в которые заносит ее сумбурный и неуемный характер. Так и теперь случилось. Конечно, этого и следовало ожидать, и она отнеслась примирительно-философски ко всему, во что ее втянули.
Команда Зикича собралась в левом крыле огромного сада-оранжереи. Янка сразу же оприходовала плетеное кресло-качалку, расположившись в нем весьма комфортно. Она с интересом прислушивалась к разговорам мужчин и гадала, что от нее потребуют на сей раз. Отдельные фразы забавляли ее.
Она успела примерно прикинуть расположение и дизайн огромного помещения – оно, вместе со всеми своими «отростками», представляло собой огромный китайский иероглиф. Сотворена была оранжерея из пуленепробиваемого тонированного стекла. В одном из ее уютных уголков и проходило сейчас совещание.
Мужчины похаживали и посиживали под пальмами, дымили толстыми сигарами возле бассейна, выложенного по краю бордюром.
Разговор был тяжелый. Янка не могла уразуметь, о чем, конкретно, речь, что их напрягает так, этих типов. Потом всплыли векселя, которые каким-то образом были завязаны на весьма серьезном криминале, и, видимо, о нем битый час толковали мужчины. Эти векселя были для Зикича как бельмо на глазу.
- Кто их проектировал? – нахмурясь, вопрошал он.