Из распахнутого окна донеслись звуки радио и голос диктора:
- В Москве переменная облачность, во второй половине дня осадки…
“В Москве…” - зачем-то мысленно повторил Туркин. И опять подумал вслух: - В Москве скоро будет зима. В Москве…
Глава 7
И на этот раз перелет не обошелся для Леночки без неприятностей. Едва самолет стал набирать высоту, как голова ее пошла кругом, в глазах потемнело, и возникло жуткое ощущение - будто все ее внутренности пришли в движение и решили поменяться местами. Потом началась судорожная рвота, и до самого конца она просидела скрючившись, с пакетом у рта. Иногда ей казалось, что она отрывается от кресла и зависает в воздухе. В эти мгновения в животе начинались сильные болезненные толчки. “Не родить бы раньше времени прямо здесь, в самолете. Кошмар!”, - ужасалась она.
С трапа самолета она сошла измученная, но счастливая - что все, наконец, кончилось благополучно и вот она снова ощущает под ногами землю.
Она без труда узнала встречающих своих. Как и предупреждал Боб, те стояли с картонкой, на которой аршинными буквами были выведены ее имя и фамилия.
Артюр и Кристина оказались весьма симпатичными людьми лет сорока. Артюр был гигантского роста, но худощав и хрупок, а его жена - миловидная полненькая шатенка с теплыми карими глазами. От ее внешности и мягкого голоса исходило какое-то радостное и вместе с тем спокойное тепло. Таких женщин Леночка встречала и в России: очень добродушных, интеллигентных, не имеющих внутри жесткого стрежня. Ее догадка о характере Кристины тут же подтвердилась. Они подошли к машине и, к удивлению Леночки, за руль села Кристина. Франция из окна автомобиля почему-то напомнила Леночке Подмосковье, эта ассоциация Парижа с Подмосковьем поразила ее и заставила задуматься, так ли это на самом деле, или у нее уже началось что-то вроде ностальгии. Правда, здесь были удивительно ровные дороги и яркая дорожная разметка. Кристина вела машину на большой скорости, но Леночка не ощущала привычных для российских дорог толчков и вибраций.
Разглядывая мелькающие за окнами автомобиля здания и утопающие в зелени газоны, Леночка пыталась поймать разбегающиеся во все стороны свои мысли и ощущения. О, она впервые за кордоном, да еще в самом Париже, но этот город оказался почему-то вовсе не таким, как она представляла его себе тысячу раз в мечтах. Она ожидала чего-то сверхъестественного, она готовилась к потрясению, но перед ней был самый обычный цивильный европейский город, стандартный, как на открытке, и еще было в нем что-то от Подмосковья… Правды, гигантские каштаны ей понравились, и нарядные вывески магазинов, мимо которых они проезжали.
Леночке импонировало, что ее новые знакомые не задавали ей никаких вопросов. Ей сейчас было не до того, она с трудом справлялась со своими ощущениями. Воздух Франции все же сильно отличался от родного Российского, и ей надо было прийти в себя и адаптироваться. На въезде в клинику Кристина нарушила молчание, поинтересовавшись самочувствием Леночки и тем, как она перенесла полет. Она попросила обращаться к ним только по имени: Кристи, Артюр.
Клиникой оказался трехэтажный особняк с роскошным садом и видом на Сену. Леночкина комната располагалась во флигеле, немного отстоящем от основного здания. Вернее, это была не комната, а трехкомнатное помещение со всеми удобствами и комфортабельной обстановкой. Полы были устланы мягкими ковровыми покрытиями кофейного цвета. В спальне находилась роскошная широкая кровать с деревянными спинками орехового цвета, застеленная пухлым дорогим бельем, на ней возвышалась гора подушек. В гостиной были мягкие стулья, кресла, холодильник-бар, сервант с посудой. В кабинете стоял массивный письменный стол с большим плоским монитором – такой компьютер Леночка видела впервые. компактная библиотека, уместившаяся в секретере, состояла из собраний русских классиков.
В гардеробе Леночка обнаружила все необходимые в быту вещи. Заглянув в душевую комнату, она окончательно убедилась, что Боб обещал ей комфорт не напрасно.
Через полчаса раздался телефонный звонок, и Кристи с мужем пригласили Леночку к себе пообедать. Клиника одновременно была и домом супругов Печерских. Они жили в нескольких комнатах с отдельным входом, расположенным с торца здания.
Леночку поразило множество сортов сыра на столе. Она даже не представляла себе, что сыр может быть столь разнообразен. Особенно ей понравился сыр с вплавленными в него гроздьями черной и красной смородины.
За обедом Кристи познакомила Леночку с распорядком дня в их клинике. Ей будут шесть раз в день приносить питание. Кроме того, она может сама располагать своим столом. Объяснила, в какие часы и где ее будут обследовать врачи. Своим временем Леночка могла распоряжаться по своему усмотрению. Артюр спросил ее только об отце. Как он поживает? Не повлияла ли на его карьеру демократическая революция в России? Он также сказал, что ему интересно все, что выходит из-под пера этого журналиста.
Она скромно отвечала на вопросы, пробовала деликатесы, и ей совсем не хотелось петь “Из-за острова на стрежень…” «Боб явно утрировал эти дела», - подумала она, усмехнувшись и мысленно представив, как бы она выглядела с такими заявочками в компании этих спокойных интеллигентных людей.
Вернувшись во флигель, Леночка развалилась в кресле, достала из сумочки свою электронную малышку и быстро дозвонилась до Москвы.
Трубку к ее удивлению взял Кирной. Она поздравила его с опохмеленьицем и попросила передать трубку маме.
- А они ушли покупать Ирине Николаевне демисезонные сапожки, а я сижу на телефоне, - заплетающимся голосом промямлил Кирной. - А ты откуда звонишь, Саламандра?.
- Ну, Паша, ты даешь, допился… из Парижа я звоню. Ты что, не помнишь, куда вы меня сегодня утром провожали, папуас несчастный!
- Уже из Парижа! Вот это да… забили тамтамы и папуасы…
- Слушай меня внимательно, - перебила его Леночка, - передай моим, что я устроилась роскошно, Печерские прекрасные русские люди. Если будет звонить мой муж Влад из Сибири, ты ему ничего не говори, а скажи только, что вечером отец будет дома, пусть он с ним свяжется.
- Рожай спокойно, Саламандра, я все передам. Это очень хорошо, что ты звонишь из Парижа, потому что нынче, садясь в самолет, неизвестно куда приземлишься, воздушные пираты свирепствуют. Целую тебя в щечку. Привет Парижу. Твой Кирной!
- И в Париже достал, папуас несчастный! - хмыкнула Леночка, выключая связь. - Что это па вдруг такой услужливый и внимательный стал к маме? Она всегда себе сама все покупала, даже цветы… Он привык дарить ей только свой талант и сердце… Вторая любовь к одной женщине - привилегия избранных.
Леночка еще раз понаслаждалась комфортом своего нового временного жилища и решила прогуляться по набережной. Она прошла по дорожке сада, любуясь спелыми яблоками, грушами и каштанами в кронах чистеньких и ухоженных деревьев. Мужчина в черной униформе и в белой рубашке с галстуком выпустил ее за ворота клиники, сказав по-русски почти без акцента:
- Госпожа Елена, если вы не владеете французским, то в городе вам вполне хватит знания английского, к тому же в нашем районе живет много русских. Желаю вам приятной прогулки.
- Спасибо большое! - кивнула ему Леночка и направилась к набережной. Но не доходя до реки она неожиданно для себя свернула в узкую улочку, всю сплошь загроможденную витринами магазинчиков.
Глава 8
2002 год. ФСБ, следственный отдел.
Начальник отдела полковник Туркин резко откинулся на спинку офисного кресла.