– Кровавая птица, это знак того, что Россия утонет в крови. Так и случилось. Если помнишь, птица хотела взлететь, но крылья завязли в плесе. Плес, это традиционная русская инертность, лень, алкоголизм, равнодушие к судьбе. Затем, клюв принял форму серпа. Серп есть символ Совдепии.
– Это ужасно. А при чем здесь старуха под желтым зонтом? – перебила его Лена.
Федор помрачнел.
– Старуха, вроде, прессу продавала, а? – припомнила Лена. – Это что, означает продажную желтую прессу, а? Ха-ха-ха! – расхохоталась она.
Федор улыбнулся.
– Я рад, что развлек тебя. Все еще хочешь в казино?
– Нет, хочу к тебе домой! – воскликнула Лена и капризно надула губки. – Хочу в гости!
На сей раз ей показалось, что “джиппер” едет бесконечно долго, тащится как черепаха. Она прижималась к широкому плечу Туркина, мешая вести машину. Она любовалась его резко очерченным профилем, его прекрасными иссиня черными, блестевшими подобно шелку, волосами, его длинными пушистыми ресницами. И чувствовала, как в ней самой поднимается и растет волна огромной неуправляемой страсти.
Федор припарковался возле подъезда.
– Вот здесь я живу, – тихо, с хрипотцой произнес он. Перегнулся и распахнул перед Леной дверцу машины. Она оробела. Ей стало страшно, захотелось выскочить и убежать, но удержало любопытство. Она растерянно вылезла из «Джиппера». Федор закрыл дверцы, и вдруг подхватил свою спутницу на руки и внес в подъезд. Не стал дожидаться лифта. Вверх по лестнице он почти бежал, прижимая ее к себе. Она зажмурилась, и открыла глаза уже у него дома. Она вздрагивала от его поцелуев, когда он внес ее в комнату и опустил на огромный пушистый ковер, целиком покрывающий пол. Она вздрагивала, когда он касался ее шеи, расстегивая платье. Ковер раскачивался словно облака под порывами ветра. Смутившись, она робко подняла глаза. И увидела ответный взгляд раскаленных, словно черные пески пустыни, зрачков. Он настойчиво и требовательно целовал ее… Все поплыло перед ее глазами, кровь гулко билась в висках. Федор покрывал поцелуями ее шею, неловкими пальцами расстегивал застежку бюстгалтера, с нетерпеливым стоном ласкал ее грудь, живот. Она постанывала от его неистовых ласк.
– Останови меня, – прорычал Федор. – Я не владею собой, останови меня…
В этот миг Лена поняла: вот она, настоящая, безумная любовь! Впервые в жизни она испытывает это чувство! Это и есть счастье!
Внезапно Федор отстранился и сдавленно сказал:
– Ты никогда его не бросишь!
В его голосе сквозила невыразимая мука.
– О чем ты? – изумилась Лена. – Неужто об Андрее? И поэтому ты был так холоден со мною в доме па?
– Да, – жестко сказал Туркин. – Я люблю тебя.
Она приподнялась на локте, тряхнула головой, разбросав по плечам каскады солнечных волос.
– Глупенький ты мой! – воскликнула она. – Неужели ты так ничего и не понял? Ну, дитя, даром что такой мощный. Ведь я ушла от мужа! Ушла! Он меня обидел!
Первое, что произнесла, когда вернулась в свою квартиру, были слова, с особой тщательностью приготовленные для Андрея:
– Ты мне больше не муж. Я живу с другим мужчиной.
– Что?! – завопил Нежный. – Что ты сказала? А я-то тебя разыскивал, волновался, всех друзей на ноги поднял.
– Ты звонил па? – ужаснулась Лена.
– Нет, они все на даче. Я решил, что и ты туда умчалась. Ты вела себя как безумная, тебе словно шлея под хвост попала. Наверно, ты была пьяна, ты буйствовала, бросалась на меня и моего друга. Но я тебя простил. Я великодушен.
– Псих! – возмутилась Лена, – и наглец к тому же. Болван, да ты просто шизик настоящий. Это ты был в драбодан пьян со своим чокнутым дружком. Ладно, Бог с тобой. Я не об этом.
– О чем же, любимая? – невозмутимо спросил супруг.
– О том, что я больше не считаю тебя своим мужем и не желаю видеть тебя здесь. Я живу с другим мужчиной.
Андрей пожал плечами и сказал:
– Ты спиваешься, дорогая. Вид у тебя хмельной, болтаешь черт те чего.
– Не беси меня. Я пьяна от любви. Я люблю другого мужчину. А с тобой развожусь. Надеюсь, ты понял?
– А я развода не даю! – резко заявил Андрей. – И не верю ни одному твоему слову. Все, хватит ругаться. Я хочу тебя! – воскликнул он и сгреб жену в объятья.
– Пусти! – завопила она, отбиваясь. – Не смей! Я вызову милицию!
– Должна же ты исполнять супружеские обязанности в конце-концов, – прорычал он.
– Это насилие! – она попыталась вырваться.
– Не смеши меня, – процедил муж. Его колкая щетина скребла ее кожу словно терка, густой запах потного тела и винного перегара вызывал у нее тошноту.
– Ты моя жена, и я тебя никогда не брошу, – процедил он сквозь зубы. – Я несу за тебя ответственность, хоть ты этого и не стоишь, дрянь такая. Я сейчас тебя задушу!