– Саламандра, быстро лети ко мне, сейчас Марк подъедет!
– Кто? – не сразу понимает Лена. – А, тот самый журналист? Ты, часом, не шутишь?
– С какой стати, какие еще шутки? Не теряй время.
Самое забавное в том, что Янка ничего не слышала о своем кавалере, герое совдеповских «черных списков». В былые времена он вещал по «вражьему голосу» на все стороны света, кроме Янкиной стороны, конечно, так как она радио не слушала и газет не читала принципиально. И пришлось Лене просветить подругу насчет ее нового знакомого.
Когда Лена подошла, Марк уже был у подруги. Он ходил по ее квартире как по минному полю, с настороженной любезностью поглядывая на хозяйку. Видно, Янка уже успела произвести на него странное впечатление. Лена заметила, что подруга по-привычке прикалывается:
– Знакомься, Марк, это моя дочурка, – кивнула она на Лену. – Ей шестнадцать, школу заканчивает.
– Вы такая молодая мама, – вежливо сказал журналист. – Зря вы разрешаете девочке краситься, она выглядит старше. Простите за нескромное замечание.
– Все нормально, я скромных не люблю. Вот Леночка у меня комплексует по поводу того, что у нее нет папы. Я ей уже тысячу раз отвечала, что не знаю, кто ее отец, у меня разные мужчины были, разве упомнишь? Марк, я с вами не имела близость семнадцать лет назад? Вы не ее папа, случаем? Сходство уж очень большое.
– Нет-нет, – натянуто улыбнулся он. – А вы, в самом деле, не знаете, кто ее отец?
Янка вальяжно откинулась на стуле и ласково произнесла:
– Нет, понимаешь ли, дитятю мне аист как-то невзначай подбросил.
Лена зашлась хохотом и плюхнулась на диван. Все выглядело очень уж комично.
– Не обращайте внимания, – продолжала Янка. – Она у меня «дитя карнавала». Это итальянский термин, у них там каждый год карнавал: все пляшут, пьют и трахаются без презервативав, обычай такой, а перед очередным карнавалом их дамы успевают нарожать дурковатых детишек, и готовы к очередному веселью.
– А почему же без презервативов? – полюбопытствовал журналист.
– Ну там климат, юг все-таки, в резине жарко.
Лена от смеха чуть с дивана не свалилась. Она решила подыграть Янке, и пролепетала детским голоском:
– Мамочка, а ты разве в Италию на карнавал ездила?
– Ну, зачем же так далеко, доча, в наших родных кабаках каждый день карнавалы. Кстати, Марк, я вас припоминаю, ой, конечно же, да, это был ты, мой плей бой! Ты у меня такой темпераментный!
Она закатила глаза и молитвенно сложила руки.
Очнулась Анна от сквозняка. Тишина, окна закрыты, но сквозит словно из другого пространства. Это пространство втянуло ее в себя как воронка, промчало ее по извилистой трубе и выкинуло в знакомый подъезд. Она опять была одета в чужое тело. Она была Леной и чувствовала себя превосходно. Она занырнула в Янкину квартиру словно рыба под воду. Она дышала родным пыльным прокуренным воздухом, ее радостно тянули за рукава, буквально рвали на части Янка и Пончик, наперебой рассказывая новости. От всех этих новостей у Лены мозги раскорячились. Пончик перестала походить на саму себя, она превратилась в костлявое существо с ищущим взглядом, и не мудрено: Паша, вернувшийся, было, к ней, вдруг снова ее бросил. Он заделался рок-музыкантом и проводил жизнь на муз-тусовках , зависнув на квартире какой-то начинающей примы, для которой сочинял песенки. Одну из таковых песенок Лариса без конца напевала, чем окончательно достала Янку. Песня была мрачноватая:
Она задернула черные-черные шторы на окнах
Сквозь складки ткани луна все равно на нее глядела
А черная роза в печальном бокале сохла
А пьяная муха в своей паутине тлела
Она поставила черный капкан на лунную тень…
– Убери ты наконец свой капкан! – взорвалась Янка. – Лена, не слушай эту Ларку по кличке Тень, у нее мозги испарились от потери Кирного, она теперь не наш Пончик, а черная тень Кирного! Идем на кухню, там нас ждет холодная бутылочка мартини.
Стены кухни все сплошь, словно обоями, были обклеены инструкциями от тампаксов.
– Зачем? – вырвалось у изумленной Лены.
– А мне нравятся тут картинки, – ответила Янка, разливая по бокалам светлое вино.
– Это не картинки, а схема, как правильно вставлять тампакс, – отрешенно произнесла Лариса, отодвигая стул и усаживаясь. Стул заскрипел, словно всхлипнул.
– Что бы это ни было, картинки или инструкции, они, как вы сами понимаете, имеют душу и имя, и зовут их Приятного Аппетита.
– А я не понимаю, я вообще последнее время ничего не понимаю! – воскликнула Лариса, быстро напиваясь.