Песня бродячей собаки
Какого черта в самом деле, —
Не ешь, не спишь и целый день
Таскаешь ноги еле-еле,
Ни жизнь, ни смерть, а дребедень.
Какого черта, в самом деле…
И во дворах, и на панели —
Куда ни сунься, брань, пинки…
Бока до кости похудели
И шерсть изодрана в клочки,
Какого черта, в самом деле…
Сдружишься с кем… — две, три недели,
Глядишь — попал уж на харчи
И нос задрал: «Мы мясо ели —
А ты зубами постучи».
Какого черта, в самом деле…
В дожди и злющие метели
У телеграфных жмись столбов,
Из неба свищет как из щели,
И хлещет сразу в сто кнутов.
Какого черта, в самом деле…
Чего уж, кажется, в апреле,
Когда любовь на всех углах,
Давно все снюхаться успели,
А ты, конечно, на бобах.
Какого черта, в самом деле…
Шатает. Хворь в бродячем теле.
Гляди, чтоб вдруг из-за угла
Накинуть сети не успели…
Завыть что ль с горя и со зла?..
Какого черта, в самом деле!
Праздник
Вдоль потревоженных аллей
Дрожали тени вырезные,
Вздыхавший ветер меж ветвей
Качал фонарики цветные.
В просветах облачных причуд
Луна являла лик свой плоский,
Кривил огни смешливый пруд,
Плескали флагами киоски.
Влеклась толпа, шурша песком.
Томясь, стоял я у ограды.
Бубнил оркестр под колпаком
Увитой зеленью эстрады…
Она пришла, — моя краса.
В луга лег путь посеребренный,
Вдали за нами голоса
Сливались в рокот замиренный.
Вся трепеща, пила мечту
Из глаз влюбленного поэта,
А там в ночную высоту,
Чертя дугу, взвилась ракета.
Рыцарь
Я пылок, прям и горд душою,
Мой грозен вид.
Никто в бою передо мною
Не устоит.
Таких не сыщешь и десятка:
Как молот речь,
Лжецу в лицо моя перчатка,
А в сердце меч.
Нося в груди святое пламя
Небесных глаз,
Я неизменно верен даме
Во всякий час.
За слово дерзкое нахала
Я не прощу.
И перед дьяволом забрала
Не опущу.
С усмешкой бешеной отваги
Гляжу вперед,
Вот жаль — я сделан из бумаги
И дождь идет…
Софии Семеновне Рославлевой
Есть женщины, что сотканы из света,
Но демона печать на их челе;
Любовь их сфинкс… Их души для поэта, —
Заветные сады в скитаньях по земле.
Сады, — цветы в которых в час расцвета
Уже грустят о вянущем стебле,
В которых золото и пряность лета,
А птицы зябнут, как в осенней мгле.
Глядишь, и в сердце сладость и сомненье,
И раскрывает крылья вдохновенье.
Твоя душа такой же странный сад,
В нем нет конца нежданным сочетаньям.
Задумчиво брожу в нем наугад
И предаюсь его очарованьям.
Яблоки
Как зрелы яблоки! — Полна до края
Корзинка, что сейчас мне принесли.
Когда их ем, то, мнится, припадаю
К сосцам земли.
Когда от ласк мятежных устаю я,
И снова сыплется минут песок,
Как нежное продленье поцелуя,
Пью сладкий сок.
Скользит вода по мраморной ступени
И льется звонко в гулкий водоем.
Колышутся сплетенных веток тени,
Сквозят огнем.
Бросаю семечки, слежу лениво,
Как их уносят зыбкие струи;
Мне семечки напоминают живо
Зрачки твои.
Такие ж черные, блестящие, большие…
Поет вода — холодная, как сталь.
Осколки солнца остро-золотые
Змеит хрусталь.
Как зрелы яблоки, как золотисты!
Как радостен и свеж румянец их!
И, как они, законченный, душистый
Живет мой стих.
Эпиграмма на памятник Александру III в Санкт-Петербурге
Третья дикая игрушка
Для российского холопа:
Был царь-колокол, царь-пушка,
А теперь ещё царь-жопа.