— Ты уже был, Михей, чего барабанишь? — недовольно заворчал мент, но спросить пошел. Было три часа дня.
— Сегодня между восьмью и десятью часами, — сказал я ей, и Елена побелела как мел. Я не знал, что говорил ей Тоска и как ее ублажал, но, скорее всего, Елена знала, что речь идет о побеге. Знала или догадывалась. Ее бледность и страх успокоили меня — суки так не бледнеют, они всегда спокойны и так же спокойно сдают. И все-таки мы рисковали, очень рисковали, ибо всякая баба непредсказуема. У нее ведь семья и дети, и она совершенно не хочет в тюрьму. Но дело сделано, думать надо было раньше.
Несмотря на то что «ствол» был у меня, мы договорились, что подтягивать мента в нужное время будет Граф. Вдвоем с амбалом Картохой они уделают его в два счета, затем, отобрав ключи, откроют меня. И лишь в случае, если мент окажется не один — а мы это обязательно определим по разговору на коридоре, их всегда слышно, — вся нагрузка ляжет на меня. Я подзываю мента, ставлю его под пушку, когда он откроет дверь, и веду ко второму. При малейшем шорохе или движении «ложу» обоих и открываю камеру Графа. Но гладко, как известно, бывает только в романах, я знал, что нас ждут большие непредсказуемости и что наш сценарий по большому счету немногого стоит.
Я посмотрел на Пузика-Женю… Интересно, пошел бы он с нами, если бы я ему предложил? Пузик и побег! Вооруженный побег. Нет, такие не бегут, они отваливают раньше времени и так. На фига ему бежать? А корячиться-то не меньше десятки, факт. И что с ним делать? В камере Графа остаются двое, но он писал, что публика солидная. А этот пузан? Куда бросится он после того, как мы прихватим мента или, не дай бог, уложим на коридоре? В дежурке есть специальный пульт, нажал кнопку — и по всей тюрьме завоет сирена. Об этом надо подумать, хорошо подумать. Пузик в это время был занят своими делами и даже не подозревал, что я думаю о нем.
Время подходило к пяти, а я по-прежнему молчал и не разговаривал с Пузиком. Пару раз он о чем-то спрашивал меня, я однозначно отвечал ему, вот и все. Нас соединял только приемник, работающий вполголоса. Елена уже пошла домой, возможно, звонит Тоске или говорит с ним с глазу на глаз. Еще немного, еще несколько часов… О, как тяжело вынести их, эти пару часов земного времени!..
Глава шестая
Я прошелся по камере и попросил у Пузика чистую рубашку и смену белья. Он удивленно поднял на меня глаза, но не спросил зачем. Он видел, что у меня есть чистая смена белья, и потому моя просьба несколько удивила его.
— Я дам, но моя рубашка будет тебе маловата, а трусы, наоборот, велики, — заметил он.
— Ничего, влезу, подтяну. — По приемнику как раз просигналило: девятнадцать ноль-ноль. Я подошел к двери и, приложив ухо к холодному металлу «кормушки» — там были щели, и оттого в этом месте коридор прослушивался лучше, — попытался просечь обстановку в дежурке. Никаких голосов оттуда не доносилось, и я понял, что мент пока еще один. Очевидно, читает или просто дремлет на стуле. Пузик уже достал из своего чемодана все, что я просил, и положил мне на койку. Когда я отошел от двери и принялся раздеваться, он что-то почувствовал, уловил.