Выбрать главу

— Куда направляетесь, прапорщик? — спросил впередистоящий, и я тотчас узнал его по голосу. Невероятно, но это был старший «кум», мой вербовщик, Игорь Львович! Вот так встреча! Картоха ответил, что мы идем на хоздвор, но «кум» спросил зачем. Ясное дело, его смутило позднее время, физиономия Картохи, его реакция и прочее. Выхода не было, я прямо кожей чувствовал, как немо торопит меня Граф. «Вот мудак! Сидел бы у себя в кабинете», — подумал я о майоре и сделал шаг вперед.

— Это я, Игорь Львович, — назвал я его по имени-отчеству и дождался, пока он узнает, кто этот «Я». И он узнал, мгновенно.

— Ты?! — Сообразить, почему я оказался здесь, он уже и не успел. Четыре хлопка, и оба мента упали на землю. Оттаскивать их в сторону уже не было времени. Не сговариваясь, мы бросились к столовой и спустя несколько минут были возле нее.

— Там люди, Граф!

Он понял это и сам. Из столовой доносился какой-то шум, слышались и голоса. Мы просчитались, столовая работала и ночью или до самого отбоя. Тюрьма забита до отказа, все ясно. Я перезарядил «ствол» и двинулся к двери. Проклятье! Она была заперта изнутри.

— Стучи, — сказал Граф Картохе. — Быстрее! Нет, иди к окну…

— Они откроют, пусть стоит здесь, — придержал я Картоху за рукав шинели и, затарабанив в дверь, отошел в сторону. Вокруг было тихо, никакого движения, словно тюрьма вымерла. Очень тихо, как, собственно, и полагается в тюрьме, в тюремном дворе. Тюремная стена находилась от нас совсем близко, я даже видел силуэт охранника на ближайшей к нам вышке. За дверью кто-то завозился, бряцнул засов или крючок. На пороге возникла фигура. «Зэк», — облегченно вздохнул я, распознав в возникшем своего. Картоха воспрянул духом тоже.

— Чего так поздно работаете? — проявил он инициативу и наехал на работягу, как настоящий мент. Даже плечи расправил.

— А нам велели, гражданин прапорщик, — пояснил тот и отошел в сторону.

— Велели? Режим прежде всего! — рявкнул Картоха и смело шагнул внутрь. Я и Граф влетели следом за ним.

— Тихо! Не шевелиться! — взмахнул я «стволом», оценивая обстановку. Граф уже запирал дверь. В столовой было всего двое, два молодняка лет по двадцать. Запах вареного пшена и картошки ударил мне в нос. — Выключить вентилятор, живей! — приказал я, и один из пацанов тотчас отрубил вентилятор. Стало тихо, как в склепе.

— Кто в подсобке? — спросил Граф, указывая на дверь в глубине помещения.

— Никого. Там картофелечистка, — ответил ему второй.

— Точно?

— Можете посмотреть. — Пацан было собрался идти туда, но я остановил его. Как они некстати! Что бы мы ни говорили им, они наверняка бросятся на вахту, как только наши головы исчезнут в дыре лаза. Но и не убивать же сопляков! Я вопросительно посмотрел на Графа. — Некогда.

Он все понял.

— Картоха, запри их в подсобке, если там нет окон.

— Нету, — отозвался пацан и охотно последовал туда. Второй пошел следом.

Граф тут же подхватил увесистый табурет и несколько раз ударил им по полу. К счастью, пол был выложен из кафеля, а точнее, из его отходов. Пока он бил табуретом, я высмотрел какую-то железную болванку и несколько раз изо всей силы ударил ею.

— Годится, хватит! Теперь — в сторону. — Граф бросил табурет и метнулся в сторону. Я тоже.

— Сейчас громыхнет, — прошептал он, укрываясь за котлами.

Картоха быстро запер мальцов и присоединился к нам. И тут меня осенило. Никто ведь из нас не знал, где именно громыхнет. А если прямо под нами? Или под котлом? Я сказал об этом Графу, но он даже не отреагировал, сидел и молчал. Черт! Либо уверен и знает где, либо не хочет поддаваться моим страхам. Прошло минуты три, но никакого взрыва не последовало. Занавесок на окнах не было, и, если бы кто-то из ментов заглянул в этот момент в столовку, он бы увидел троих зэков, сидящих на корточках за ближним к окну котлом. В руках одного был «ствол», причем с глушителем. К счастью, во дворе по-прежнему было тихо. Я уже начал нервничать и дергаться, как вдруг снизу, из-под пола, раздался ответный стук. Стучали как раз возле котлов. По крайней мере, мне так показалось. То есть почти там, где сидели мы.

— Я врежу, — сказал Картоха, но Граф остановил его взмахом руки и покрутил пальцем у виска. Идиот!

Мы затаили дыхание. И наконец рвануло, да еще как рвануло! Но не в столовой, нет, а где-то далеко от нас. Раз и следом другой. Я ничего не понял, зато понял Граф; он подскочил к окну и, приложив руки к лицу, чтоб было лучше видно, что там, во тьме, стал всматриваться вдаль. Через пару секунд поманил меня. Прильнув к окну, я увидел зарево. Горело где-то на задворках тюрьмы.