Глава тринадцатая
Когда я очухался, я чуть было не сошел с ума. Никогда не забуду этого страха и этого жуткого состояния, в котором мне пришлось побывать. Страх и мысль о гробе, о том, что я умер и лежу в темном гробу, пришла чуть позже, а сперва было нечто другое, не похожее ни на что. Мысль как бы зациклилась на себе и на темноте. Мысль, тьма и больше ничего. Я осознавал, что мысль есть, но она не могла вырваться из объятий тьмы. Она билась о тьму — единственное, что слабо фиксировал мой мозг. Собственно говоря, не было и фиксации, а просто мысль и тьма. Ничего подобного я никогда не испытывал, и если есть где-то ад — это он. Мое сердце чуть не разрывало грудную клетку от ужаса, и, когда я наконец начал мыслить, когда мысль побежала, я подумал о гробе. И гроб, смерть в сравнении с тем, первым моим состоянием были просто пустяком, мелочью, которая страшна, неприятна, но все же мыслима. Мысль без мысли — именно так я бы охарактеризовал то свое состояние. Где я? Что со мной? Жив ли я еще? Как определить, если кругом ни звука, сплошная тьма, а ты лежишь не чувствуя себя и не знаешь, лежишь ли ты вообще? Мало-помалу я начал чувствовать тело, а затем определил, что я действительно лежу, причем на чем-то очень холодном и твердом. Пошевелил конечностями, работают. Значит, жив. В голове что-то сильно зазвенело, подступила тошнота. Я повернулся на бок, затем попробовал приподняться, оперевшись на локоть. Но почему так темно? Ни одной щели и ни одного лучика! «Ночь, наверно, это ночь», — догадался я, хотя и для ночи пространство было слишком темным и непроницаемым. Пошарив по карманам в поисках зажигалки, я не обнаружил в них не только ее, но и вообще хоть чего-то. Странно. Если в карманах ничего нет, значит… Мысль о шмоне и ментах явилась сама собой. Если не они, то кто же?
И тут во мне возродилась чертовка память. Я вспомнил всё и сразу, но лишь до того момента, когда тот тип в кожаной куртке поднял на меня руку. Он врезал мне прямым ударом в голову. Что потом? Ничего, пустота. А где же Вовчик, Граф? Их нет, я один. Неужели это котельная? Поднявшись на ноги, я сделал несколько шагов вперед, пробуя землю под собой. Ага, пол, цементный пол, не земля. Доски я бы почувствовал тоже. Продвигаясь понемногу по помещению, я в конце концов наткнулся на стену. Вот она, есть. Стало быть, где-то должна быть и дверь. Лишь бы не провалиться в какую-нибудь яму, кто знает, где я. Шаг за шагом я продолжал обследовать темный каменный мешок, пока не услышал стон. Кто-то простонал совсем рядом со мной. Негромко, тяжело. Я замер, затем спросил: «Кто здесь?» Стон повторился. Повторил вопрос и я.
— Свои, — отозвалось в ответ, и я узнал голос Графа. — Где мы, Михей? — Он уже зашевелился, закряхтел, очевидно пытался встать.
— Пытаюсь определить, — шепотом произнес я. — Сам только что очухался, сейчас подойду, погоди. — Я медленно пошел на голос. — Ты цел, Граф? У меня страшно трещит башка и тошнит. Я вот-вот блевану, свободы не иметь.
— Мне не лучше, — замычал он. — Эти бляди отключили нас в два счета. Тебя первого.
— Ты что-то помнишь? Говори.
— Только то, что успел увидеть. Тебя ударил тот, в кожанке. А кто врезал мне, я не знаю.
— А Вовчик? Где этот пидор! Может, он тоже где-то здесь, а?
Граф чертыхнулся, сплюнул на пол.
— У тебя, Михей, в натуре башка сдвинута! Нас ведь выставили с его подачи, этот хорек не зря так долго не приходил, вспомни… Я его, пидора, сожгу в его же котельной! Дай только вырваться отсюда, — пообещал он.
— Меня вытряхнули до делов, Граф. В карманах голь, пустота. Деньги, ксивы, «ствол», зажигалка — все у них. Сколько сейчас времени, как думаешь? — спросил я.
— А хер его знает. Утро, а может и день. Здесь темно, как пустота. Будем ждать. Раз оставили в живых, значит, мы им нужны. Подыхать в подвалах не оставляют, сам знаешь.
— Но зачем мы им? Бабки они взяли, «стволы» тоже. Что еще? — Я вспомнил об оставленных под топчаном автоматах. Нашли они их или нет? Надеюсь, не нашли. С каких делов им шарить под топчаном? Впрочем, это уже не имеет значения, нам они, скорее всего, не понадобятся. Что ж, будем ждать окончательной развязки. Как сказал Граф, делать нечего. Ведь зачем-то они нас привезли сюда. Зачем? Могли спокойно прострелить головы и прикопать на свалке, а то и сжечь. Возможно, кто-то помешал, спешили. Привезли ли? Может, просто перетащили в соседний подвал, кто знает. Дела! В таком склепе я еще не бывал. А все из-за денег, «засветил» на свою голову. Мудак! — обругал я себя и принялся массировать пальцами виски и шею. Немного полегчало. Я вспомнил о том, что так и не нашел двери. Где она? — Нужно постучать, Граф, — сказал я. — Сейчас отыщу эту чертову дверь и потарабаню, может, кто и откликнется. — Я встал и продолжил поиски двери. Наконец нашел. Точно, железная. Ну и козлы, предусмотрели и это. Я врезал по ней ногой, раз, другой. Тишина. Стал стучать дальше. Ни звука. Или никого нет, или не хотят подходить. Я приник к замочной скважине и прислушался. Смотреть в нее не имело смысла, за дверью была такая же тьма, как и в нашем склепе. Хотелось орать во всю глотку, биться головой в эту дверь и снова забыться. И кто? Какие-то недоноски, дичь! Видно, что из беспредельщиков.