Я молчал, переводя глаза с дяди на Порфирия, который опять загадочно улыбался; я молчал, потому что боялся попасть впросак, хотя кое о чём догадывался.
— Он обнимал медведя! — расхохотался дядя.
— Потапыча Большого? — крикнул я.
— Вот именно! — кивнул дядя.
— Я так и знал, — сказал я. — И долго они пробыли вместе?
— Совсем недолго, — вздохнул дядя.--Несколько дней они отдыхали вдвоём, вспоминая своё детство…
— Как «вспоминая»? Они разговаривали?
— Немножко. Но в основном молчали - хорошие друзья понимают друг друга без слов, а тем более молочные братья! Просто они ходили на охоту или гуляли днём по окрестностям, где им знаком был каждый пенёк. Вечерами они сидели в избушке у огня. Потыпыч Маленький даже забросил все свои занятия… Я говорю «Потапыч Маленький», потому что он и взрослым остался маленьким, небольшого роста, хотя был очень сильным и ловким…
— А медведь стал здоровым?
— О! — улыбнулся дядя. — Потапыч Большой еле пролазил в дверь избушки! Спали они вместе на нарах, и им было тепло. Но блаженствовали они недолго. Через несколько дней за Потапычем Маленьким пришли товарищи, и братья расстались… расстались уже навсегда!
— А куда поехал Потапыч Маленький?
— В Кутаиси…
— Продолжать революцию?
— Я же говорил тебе, что революция пошла на убыль. Наступила реакция. Это был январь тысяча девятьсот шестого года. На Кавказе, как и по всей России, свирепствовали каратели. Они потопили революцию в крови… Но борьба продолжалась, и кое-что Потапыч ещё успел сделать! Перед тем как попасть в ссылку…
Дядя замолчал, наливая себе чай. Мы с Порфирием уже наелись и просто сидели, слушая дядю. Чанг тоже наелся и дремал, свернувшись клубком.
— А что он успел сделать? — спросил я.
— Слушай! — сказал дядя. — Товарищи строго-настрого запретили Потапычу показываться одному в городе. Его повсюду разыскивали. Вся Кутаисская губерния была объявлена на военном положении, наводнена войсками. Потапыч поселился на окраине города. И вот как-то раз днём, когда он был один дома, Потапыч не выдержал — он решил сыграть смелую шутку… Не сопровождаемый никем из друзей, он направился прямо в центр города. Он спокойно и медленно шёл по улицам с видом фланирующего бездельника. Некоторые прохожие останавливались, вытаращив на него глаза: они знали Потапыча по митингам, на которых он выступал. Они не верили своим глазам — действительно ли это он, или его призрак, или просто человек, похожий на него! А Потапыч пошёл прямо в полицейское управление. Там в это время было много служащих. Потапыч вошёл и весело сказал: «Добрый день! Всё ли в порядке?» Ну и зрелище было, скажу я тебе! — воскликнул дядя. — Чиновники до того растерялись, что не могли двинуться с места! Они стояли разинув рты. Тогда Потапыч повторил ещё громче: «Всё ли у вас в порядке?» — «Да, — ответил один из полицейских. — Всё в порядке!» — «Прекрасно!» — громко сказал Потапыч и вышел на улицу. Всё так же медленно направился он в персидскую кофейню, расположенную неподалёку. Там он сказал персу: «Дай-ка мне, друг, чашечку кофе! Да потарапливайся, а не то мой кофе достанется жандармам!» Перса прошиб холодный пот, но кофе он молниеносно подал. Потапыч сидел на ящике, прихлёбывая кофе…
— Почему на ящике? — спросил я.
— Потому что это была бедная кофейня, как почти все кофейни в то время на Кавказе: подавали там кофе на ящике и сидели тоже на ящике. Зато кофе был отличным! Но дело не в этом. Дело в том, что в этот момент в кофейню ворвались… кто бы ты думал?
— Жандармы? — спросил я взволнованно.
? — Как бы не так! — рассмеялся дядя. — В кофейню ворвались товарищи Потапыча и чуть не избили его за такое самоуправство. Потому что эта выходка была бездарной! Но Потапыч был ещё молод и горяч. На улице ждала пролётка, и они немедленно укатили.
— Здорово! — сказал я. — А жандармы?
— А жандармы прибежали в кофейню через тридцать минут и арестовали несчастного перса.
— А Потапыч?
— А Потапыч был уже в полной безопасности…
— А что он там делал?
— Кое-что, — сказал дядя. — Этвас!
— А что… — начал было я.
— Ладно, не «акай», — сказал дядя. — Пора нам отправляться в путь. Плота у нас нет, а надо спешить…
— Да дядя же! — упорствовал я. — Скажи ещё хоть два слова…
— Ну, так и быть! — улыбнулся дядя. — Ещё два слова — и в путь…
Дядя раскурил трубку.
— Потапыч наладил работу подпольной типографии и успел отпечатать несколько листовок, — продолжал дядя. — И тут-то его схватили: уже крепко! Дело в том, что в типографию пролез провокатор. Проще говоря, шпион под маской революционера. Он выдал всех с потрохами! Типография была разгромлена, Потапыч попал в тюрьму, а оттуда в ссылку…
— Куда в ссылку?
— В Онегу! — сказал дядя.
— Как и ты?! — воскликнул я.
— Так точно! — сказал дядя, попыхивая трубкой.
— Ты был там вместе с ним? — спросил я.
— Конечно!
— И вы его тоже видели? — обратился я к Порфирию.
— А как же дак! — улыбнулся Порфирий. — Конешно, видал!
— Как-то у вас всё интересно! — сказал я. — Все вы друг друга видели и все вы друг друга знаете!
Размышления о тропе