Джонс просунул краснощекое лицо в приоткрытую дверь:
— Наши люди уже закончили, шеф. Через десять минут приедет машина за покойником. Оставить его пока в кабинете в том же положении, в каком нашли?
— Да! — Паркер встал. — Мы хотим еще раз осмотреть это место, и думаю, тело покойного может нам пригодиться. Пусть люди из морга подождут. Я сам скажу им, когда можно будет забрать тело.
— Так точно, шеф!
Джонс исчез. Паркер двинулся в сторону двери, но задержался еще на минуту, чтобы закончить свой рассказ Алексу:
— В шесть утра, ну, может, на несколько минут позже, секретарь покойного Роберт Рютт позвонил живущему поблизости врачу, доктору Гарднеру, и с тревогой сообщил ему, что обнаружил сэра Гордона Бедфорда сидящим за столом в своем кабинете и не подающим признаков жизни. Врач прибыл спустя десять минут и немедленно констатировал смерть. Письмо, лежащее на столе перед покойным, характерный запах остатков кофе в чашке и такой же запах из уст покойного дали доктору основания предположить, что сэр Гордон покончил жизнь самоубийством при помощи калиевой соли синильной кислоты, то есть того KCN, о котором ты спрашивал, или попросту говоря, цианистого калия. Запас этого вещества, впрочем, находился тут же под рукой в кабинете, поскольку сэр Гордон употреблял его для того, чтобы убивать насекомых.
— Понятно, — сказал Алекс. — Ну что ж… Пойдем взглянем…
— Минуточку. У врача, к счастью, хватило ума самому ничего не трогать и другим не позволить — он остался у тела покойного и немедленно позвонил в ближайшее отделение полиции, а они, в свою очередь, тут же сообщили нам. Бедфорд был известен всей здешней округе; он родился в этом доме, здесь прошло его детство…
Алекс улыбнулся своим мыслям, но тут же снова стал серьезным.
— Что смешного? — с подозрением спросил Паркер.
— Нет-нет, ничего. Не обращай внимания. Пошли…
И двинулся первым. Паркер догнал его возле двери и открыл ее. Поскольку единственное большое окно кабинета было заслонено шторой, а комнату освещала лишь стоящая на столе небольшая лампа, Джо с минуту стоял, напрягая зрение, чтобы осмотреться в полумраке.
Паркер пересек кабинет и включил висящую под потолком шестиламповую люстру.
Сэр Гордон Бедфорд сидел за столом, а точнее, лежал на нем верхней половиной тела. С того места, где стояли Паркер и Джо, нельзя было увидеть лица покойного.
Джо осмотрелся.
Полка с книгами, письменный стол, другой стол, поблескивающий стеклянными пробирками и никелем аккуратно расставленных приборов… Небольшой столик, а на нем пишущая машинка и рядом маленький стульчик… А вокруг, по всем стенам комнаты от окна до двери тянулись два ряда больших стеклянных коллекционных ящиков, заполненных неподвижными бабочками, насаженными на булавки и выложенными на фоне темного бархата, которым была обита внутренность ящиков. Эти бабочки напомнили Джо эскадрильи самолетов на ночном небе. Не двигаясь с места, он спросил:
— Дом был заперт изнутри?
— Да.
— И на всех окнах решетки? Я заметил их снаружи по дороге сюда.
— Да, на всех. Ну, тебе знаком этот стиль: резные, изогнутые, ажурные и на первый взгляд тонкие, но на самом деле весьма солидные и прочные. Люди тех времен заботились о своей безопасности… Они хотели спать спокойно.