Приказчик Дятлов».
– Что за черт? – изумился Николай Степанович.
– Штубиса пермские жандармы арестовали. Он оказал сопротивление, есть жертвы, – перевел ротмистр.
– Они с ума посходили?
В Пермь Сиволапов с начальником Нижегородского сыска, откомандированным в распоряжение жандармов, выехали уже через два часа, скорым. Опережая их, в Пермь полетела телеграмма, запрещающая работу с арестованным Штубисом до их приезда.
– Все равно не понимаю, – удивился в очередной раз провожавший их Гумилев, когда они уже подходили к вагону. – Ну с чего они Штубиса арестовать вздумали?
Сиволапов благоразумно промолчал. Гадать он смысла не видел: приедут – узнают.
14.07.1928 г. Российская империя. Пермь
А ситуация образовалась действительно глупая, хотя и не особо загадочная. Слежку в Вятке и поезде Штубис за собой не заметил и, выйдя из вагона, по привокзальной площади шел спокойно. В Перми жил его старый знакомец, Сивилев, рабочий, из большевиков. От партийной деятельности давно отошел, однако человек надежный, не раз помогал. У него и собирался Генрих большую часть денег с налета припрятать. Потом, через годик, как шум уляжется, вернуться, забрать. Через границу сейчас с большой суммой ехать опасно, в банк сдавать тоже, на всю страну от их экса шум поднялся.
«Ничего, Василий – мужик надежный, в сохранности будет, – спускаясь по лестнице на запыленную привокзальную площадь, в который раз подумал Штубис. – Отсижусь в Китае, и в Канаду. Поездом из Читы через Москву в Одессу, по дороге деньги в Перми заберу, а в Одессе на пароход. Рубли в Стамбуле поменять можно, там их неплохо берут. От Китая до Канады ближе, конечно, да лучше уж крюк сделать».
Сойдя перрона, он подошел к извозчикам, осмотрелся.
– Куда едем? – лениво поинтересовался «ванька».
– До гостиницы на Сибирской везешь? – высокомерно поинтересовался привыкший к общению с рикшами латыш.
– «Королёвские» номера? – подобрался удивленный извозчик. – Подброшу, чего ж.
Вот тут Штубис и сделал ошибку. Отвык в Китае. Гостиница была первостатейной, да одет он был уж больно непрезентабельно. У прохаживающегося здесь же, на площади, околоточного личность потертого мещанина с большим баулом совершенно не увязывалась с дорогими номерами лучшей в городе гостиницы…
Когда к находящемуся на пределе нервных сил налетчику подошел околоточный и попросил «документ», Генрих реагировал внешне спокойно. Достал из внутреннего кармана лоснящегося пиджака паспорт, протянул. Хотя в состояние пришел настороженное.
«Облава? – мелькнула мысль. – Не может быть. Спокойно, спокойно. Мало ли, документы зачем проверяют?»
Он отвык в Маньчжурии, что у белого человека могут спросить, отчего он едет в дорогую гостиницу. И сейчас не понимал, почему этот огромный, почти двухметровый классического, даже несколько карикатурного вида околоточный смотрит на него подозрительно. Потому и психовал.
«Только бы в баул не полез», – билась мысль. Мысль была понятной – в бауле, зашитые под подклад, лежали сто тысяч рублей. Его, Штубиса, доля.
Шерстобитов служить в полицию пришел десять лет назад, сразу после войны. И сейчас он решил проверить подозрительного типа практически машинально. Ну сами судите: скромно одетый чухонец, с нищей прибалтийской окраины империи, со здоровущим чемоданом – да в дорогущую гостиницу. И теперь, изучая пребывающий в порядке паспорт, он нутром чувствовал неладное.
«Нервничает чухна, – подумал Иван, невзначай рассматривая Штубиса. – Как есть нервничает. А с чего? Небось украл что либо растратчик. Что в бауле, интересно?»
– Вещички предъявите, – пробасил он. Потыкал для внушительности в бок чемодана оттопыренным большим пальцем и добавил: – В целях досмотру.
Штубис, медленно потянувшись к баулу, неторопливо, но внимательно огляделся. На площади народу было немного, рядом вообще никого, только поблизости от пролетки крутился какой-то щуплый паренек, похожий на карманника.
«В баул тыкает, – холодея, размышлял Генрих. – Определить хочет, не зашито ли? Где ж я спалился? Так, баул показывать нельзя, нащупает. В пролетку – и ходу».
Город он знал, отлеживался у Сивилева после налета в Казани. И затеял рискнуть.
– Сейчас, сейчас, – успокаивающе кивнул он полицейскому, склоняясь к баулу. – Сейчас… – Резко выхватил из внутреннего кармана небольшой «браунинг» и в упор выстрелил Шерстобитову в сердце. В гаме вокзала выстрел прозвучал тихо, никто не оглянулся. Тело околоточного медленно заваливалось вперед, Штубис уже забросил баул в пролетку, прыгнул туда сам, разворачивая ствол пистолета на кучера, но в это время почувствовал рывок за ногу. Вертевшийся рядом непримечательный паренек сдернул грабителя вниз, перехватил руку с пистолетом, завернул… а на помощь к нему уже бежали двое таких же, неприметных, одетых мастеровыми, филеров.