Маленький, темноволосый мальчик пускал слюнки на подушку, обняв какого-то плюшевого супергероя.
– На язык так и просится: «Словно это было вчера»! – уродец загоготал, не сводя тусклые хрусталики с товарища по «иллюзии». Он будто не замечал изменений, более того, казалось, что они его творение. – Не стесняйся, посмотри поближе.
Джон обнаружил, что не прикован к койке, а стоит напротив трех кроватей, которые переместились в новую, темную комнату. Что-то в ней было не так, какая-то вязкая атмосфера и сырой запах, жужжание у потолка и липкий пол. Мужчина с опаской приблизился к семейству и застыл.
Из глубокой раны на затылке девочки сочилась кровь, а в каштановых волосах Джон заметил кусочки черепной кости. Лицо мальчика неестественно вывернулось вправо, а под кожей на шее выпирали бугорки позвоночника, переломанного в двух местах. Сильнее всего досталось женщине. Голова снесена до нижней челюсти. Кровь хлестала и мерзко булькала из горла на подушку под таким давлением, что шевелила розовый язык. Шматки мяса и мозга валялись на ее кровати, какая-то их часть медленно сползала со стен, а другая залетела на лежанки детских трупов.
Джон отшатнулся и уперся ладонями в теплую, возникшую из ниоткуда, стену. По ней, с потолка до пола, засочилась вязкая, багровая жижа, в которой проглядывались лица незнакомых людей. Они сползали вниз с жалобным стоном, царапающим барабанные перепонки Джонатана Флая.
– Что за чертовщина?! – он упал на задницу и ощутил, как стена подталкивала его к мертвецам.
Когда шум кожаных призраков стих, существо прокашлялось и сказало, тыкая пальцем в трупы:
– Мэри – красавица жена с оторванной головой. Милейшая дочь с пробитым затылком – Джулия. И мой любимец – Кевин – яркий цветок жизни и обожаемый сынуля. Надеюсь, тебе приятно с ними познакомиться?
– Кт…, – к горлу Джона подкатила тошнота. – За что?! Какой ублюдок мог так поступить с беззащитными людьми?! И почему ты показываешь мне это?
– Еще не понял? Секретуточка Мэри вколола тебе какое-то дерьмо, спровоцировавшее данное кино. Вопросы?
– Их убил я?
– Ты?! – чудище схватилось за живот от смеха. – А на кой хрен тут по-твоему я? Глянь хорошенько на мою рожу. Что мне терять, в отличие от них, обладателей прекрасных физиономий, перфектов идеального общества? Джон, Джонатан, Джонни! Ты не представляешь сколько удовольствия принесли мне крики, визги, мимолетные кряхтенья, хрусты и последние вдохи зажравшихся свиней. Что может быть лучше убийства богатеньких животных в их собственном сарае?
– Они не сделали тебе ничего плохого! – Джон Флай, собрав все свои силы, попытался подняться. – Обычная семья, ни в чем неповинная, за смерть которой судят меня!
– Тебя волнует, что вину повесили не на бедного, сумасшедшего фрика, который просто хотел внести частичку хаоса в идиллию утопии? Ахахахаха. И кто из нас действительно мерзкое творенье божье?
– Мразь! Я дам показания докторше! Справедливость настигнет…
– Счастье, любовь, семья, – перебил убийца, не слушая угроз. – Ненавижу. Твоя проклятая семья излучала эту «святую троицу». Слишком яркий свет, который должен был кто-то погасить.
– Моя? Они…
– Дошло?
Его тон стал серьезней, ни намека на радость. Существо склонило голову, начало нашептывать под нос, говорить само с собой. В какой-то момент, оно начало хихикать и улыбаться рваными линиями губ. Джон слышал отрывки его речи: «Не найдут. Да-да, никто и никогда. Я же не мистер Флай. Не повезло кому-то им родиться».
Джон сжал кулак, оттолкнулся от стены и помчался на убийцу, пока он не обращал на него внимания, но тот лишь пробормотал: «Пора домой».
Все вернулось на свои места в одно мгновение: трупы и призраки исчезли, появилась стальная обивки кабинета, стол и неподвижная Мэри. За ней стоял монстр и гладил ее по щеке полугнилой ладонью. Сам же пациент лежал прикованным к кровати.
– Я ей расскажу! – повторил он угрозу.
– Нет, Джонни, – существо коснулось глазных яблок мисс Дабл, и начало давить на них. – Никто, запомни, и никогда не узнает правды.
Кровь брызнула на стол, но врач даже не пискнула. Указательные и средние пальцы глубже проникали в глазницы, пока не достигли нужной точки. Послышался легкий хруст и чавканье.
– Перестань! Хватит! – закричал Джон.
– Все только начинается, друг, – лицо Мэри лопнуло по центру. – А пока, проснись! – и черепная коробка разломилась на две части.
4
Я вскочил так резко с кровати, что макушку резануло болью, словно некто сделал мне лоботомию. Зрение не четкое, комната плывет. Но даже в этом тумане до меня дошло, что девушки нет, как и ее рабочего места. Страдания закончились, и я с облегчением приложил ладонь ко лбу.