— Тогда вы справитесь с этим, — сказал Джэд. — У нас есть несколько лишних сухарей. Я сделаю вам сандвичи.
— Нужно поколотить сухари о что-нибудь, чтобы стряхнуть насекомых, — предложил человек с протяжным голосом. — Если вы только не хотите есть их в качестве мяса.
— Послушайте, мистер, — бросил третий, — вам, похоже, досталось по голове.
Я поднес руку к черепу. Пальцы снова стали липкими.
— Оглушило, — ответил я. — Пришел в себя совсем недавно. Должно быть, осколок снаряда.
— Майк, — проговорил Джэд, обращаясь к человеку с протяжным голосом, — почему бы тебе и Эйсе не промыть ему рану и не посмотреть, насколько она опасна? А я тем временем налью ему кофе.
— Все в порядке, — успокоил я его, — всего лишь царапина.
— Лучше взглянуть, — настаивал Майк. — Идите по Тайтаунской дороге. Немного к югу отсюда найдете лекарей. Вам чем-нибудь смажут рану, чтобы не было заражения.
Джэд протянул мне чашку. Кофе оказался крепким и горячим. Я глотнул и обжег язык. Майк тем временем колдовал над моей раной, очищая ее смоченным в воде платком.
— Царапина, — сказал он, — нужно только перевязать. Но я бы на вашем месте все же показался бы врачу.
— Ладно, покажусь, — согласился я.
Самое любопытное заключалось в том, что эти солдаты Северной армии действительно верили в это. Они не играли. Они были именно тем, кем им надлежало быть. Возможно, они могли быть кем угодно, но когда мысленная сила обретала форму какого-то существа, она по всем статьям, признакам, целям и желаниям становилась этим существом. Может быть, спустя немного времени, эти формы растают, сила вернется в прежнее состояние и будет готова принять новый вид, но пока это были настоящие солдаты-северяне, только что выдержавшие битву на изуродованном снарядами холме.
— Это все, что я могу сделать, — объяснил Майк, садясь. — У меня нет даже чистой тряпки, чтобы перевязать вам голову. Но найдите доктора, и он сделает вам все, что нужно.
— Вот и сандвич, — сказал Джэд, протягивая его мне. — Я постарался убрать насекомых. Думаю, что очистил почти всех.
Сухарь выглядел очень неаппетитно и был невероятно тверд. Я сильно проголодался, а это была пища, и я с жадностью принялся за него. Джэд раздал сандвичи и остальным, и мы молча занялись жеванием: требовалась полнейшая сосредоточенность, чтобы справиться с такой едой. Кофе остыл настолько, что я смог его пить, и он помог мне одолеть сухарь.
Наконец, мы закончили есть, и Джэд налил нам еще по чашечке кофе. Майк достал старую трубку, порылся в карманах, пока не наскреб там немного табака, которым набил трубку. Он зажег ее ветвью, извлеченной из костра.
— Газетчик? — сказал он. — Из Нью-Йорка, должно быть?
Я покачал головой. Нью-Йорк был слишком близко. Один из них мог знать какого-нибудь газетчика из Нью-Йорка.
— Лондон, — сказал я. — «Таймс».
— Вы говорите не так, как англичане, — заметил Эйса. — У них забавный акцент.
— Я не был в Англии много лет, — ответил я. — Привык к здешнему. Конечно, это не объясняло, почему человек утратил английский акцент, но на первое время выручило.
— В армии Ли есть англичане, — сказал Джэд. — Фриманталь, например? Вы его знаете?
— Слышал, — ответил я, — но никогда с ним не встречался.
Они становились слишком любопытными. Существовало слишком много тем, на которые им хотелось поговорить.
— Когда будете писать статьи? — спросил Майк. — И что вы напишите о Миде?
— Не знаю, еще не думал. Он здесь выиграл, конечно, блестящую битву. Подпустил южан поближе и сыграл свою игру до конца. Сильная оборона и…
Джэд сплюнул:
— Может, и так, но у него нет тактики. Вот у Майка — другое дело…
— Тактика, конечно, очень важна, — сказал Эйса, — но уж очень он не жалеет солдат. Впрочем, хорошо быть победителем. — Он посмотрел на меня через огонь. — Ведь мы выиграли?
— Я в этом не уверен, — ответил я. — Ли утром отступит. Может, он уже начал отступать.
— Не все так думают, — произнес Майк. — Я говорил кое с кем из Миннесотского отряда. Они считают, что эти сумасшедшие мятежники сделают еще одну попытку.
— Не думаю, — ответил Джэд. — Сегодня мы перебили их хребет. Они шли по холму, как на параде. Шли прямо на нас, прямо на стволы пушек. А мы стреляли по ним, как в тире. Я слышал, что этот Ли храбрый генерал, но говорю вам: это не храбрость, посылать людей прямо на пушки.
— Бернсайд поступил так же под Риксбургом, — добавил Эйса. Джэд плюнул: