— Будь я на месте хозяина этого дома — вздернулся бы от стыда, — подвел итог увиденного, инспектор. — Наверняка прохвост ворует государственные деньги.
— Не стоит напрасно ругать честного человека, — раздался позади чей‑то голос.
Мы, как по команде, обернулись. Взору предстал невысокий человек лет пятидесяти–пятидесяти пяти, одетый в неприглядный костюм серого цвета. На ногах его красовались стоптанные армейские башмаки, размера на два больше чем требовалось. Не исключён и другой вариант — пожилой господин любил совать пальцы нижних конечной под колёса дилижансов.
— Правительство вот уже пять лет не выделяет средства на содержание Фардинга, — отряхивая поношенный костюм от пыли, продолжил незнакомец. — Приходится выкручиваться самим. Экономить на всем…
Он приблизился и протянул руку:
— Позвольте представиться: Мортимер — бургомистр этого, забытого богом и людьми, города.
Когда обмен рукопожатиями был закончен, я спросил:
— И почему же вам перестали давать деньги?
— Во всем виноваты кочевники. Их набеги происходят с завидной регулярностью. Эти дикари выносят из Фардинга все, что представляет хоть какую‑то ценность. Нет смысла вливать воду в сито…
— Почему бы не разместить в городе небольшой гарнизон? Вряд ли дикари сунулись бы, зная о вооруженной охране.
— Содержать даже небольшой отряд мы не в силах. Сами видите, — Мортимер указал на окружающую обстановку. — Еле сводим концы с концами. А, королю нет резона тратить деньги из казны. Раньше, когда действовал рудник, город процветал. Сейчас — все бегут, словно крысы с тонущего корабля. Еще немного и Фардинг превратится в город–призрак.
— Печальная история, — вздохнул Брутс, обращаясь ко мне. — Но к делу она не относится. Необходимо найти проводника, до Бихара. Дело государственной важности не терпит проволочек.
— Зачем искать? — неожиданно встрепенулся бургомистр. — Лучшего, чем я — все равно не найдете. Я знаю все окольные пути и тропы вокруг.
— Пути мы сможем посмотреть и по карте, — заметил старший следователь. — Но, нужно пройти так, чтобы не натолкнуться на кочевников и привлечь к себе меньше внимания.
— Не хочу хвалиться, но лучше меня этого никто не сделает.
— А, как же ратуша? — поинтересовался я.
— А, что с ней станется? — махнул рукой Мортимер. — Все и так скоро рухнет само собой. Не хочу ждать момента, когда окажусь погребенным под этой кучей мусора. Город уже мертв, и нет смысла наблюдать за его полным разложением. Только полный кретин останется в этой дыре.
— Хорош бургомистр! — усмехнулся я.
— Не смейтесь, молодой человек, — укоризненно произнес тот. — Я прожил в этом городе всю свою жизнь и прекрасно знаю, чего он стоит на самом деле. Тем более, сейчас. Любой, проживающий в Фардинге отдаст руку на отсечение, лишь бы вырваться из его плена.
Он хитро посмотрел на Брутса и продолжил:
— Тем более, как я понимаю, услуги проводника оплачиваются из государственной казны?
— Вы, правильно понимаете, — многозначительно кивнул следователь. — Только, если проведете наш отряд до места без всяких проблем. В противном случае, буду иметь удовольствие собственноручно вас расстрелять.
— К чему угрозы, — скривился, словно от кислого лимона, Мортимер. — Давайте лучше пройдем в мой кабинет. Там все обсудим. Полагаю, вы устали от дальней дороги и перекусить, сейчас не помешает.
Пока Брутс размышлял над поступившим предложением, я незаметно ткнул его в бок, и тихо спросил:
— Не кажется странным такое поведение бургомистра?
— Ни чего необычного, — пожал тот плечами. — Он жаждет свалить из этой дыры. Вполне разумное желание.
Кабинет, в отличие от всего здания, являл собой островок чистоты и уюта в море хаоса. Огромный письменный стол, занимающий большую часть комнаты, пара кресел, обтянутых потертой кожей и массивный дубовый шкаф, составляли основную часть интерьера. Все это находилось во вполне сносном состоянии и дополнялось несколькими безделушками в виде пары картин, канделябра и пресс–папье. Кочевники еще не уволокли и это оставшиеся барахло. Хотя, вряд ли стоило надрывать пупки ради сомнительного счастья иметь в хозяйстве этих мебельных монстров.
Мортимер любезно пригласил нас присесть, а сам, подойдя к шкафу, открыл дверцы и скрылся внутри, но вскоре появился, неся в руках небольшой поднос. Заметив немой вопрос на наших лицах, виновато улыбнулся: