Люди зашевелились.
– Погодите минуту. Еще одно: требуется лампа хорошая, светлая. Пусть кто-нибудь из вас мне ее устроит. Если люди добром не захотят отдать, стащите потихоньку.
Атмосфера в лагере заметно переменилась. Апатии, безразличия не осталось и в помине. Спящих будили и, объяснив задание, присоединяли к группе. Волна возбуждения захлестнула лагерь, возбуждения радостного и веселого. Развели большой огонь. Поставили четыре больших котла с водой, а вскоре стало набираться и белое тряпье. У каждого нашлось что добавить к куче. Какой-то мужчина снял с себя нижнюю рубаху и надел верхнюю на голое тело. Все внезапно повеселели и дружно, радостно принялись ломать сухие тополиные ветки для костра.
Стоя возле Мака, Джим наблюдал этот взрыв деятельной энергии.
– А мне что ты поручишь делать? – спросил он.
– Со мной в палатку пойдешь. Там мне помогать будешь.
В этот момент из палатки донесся крик, и Мак торопливо добавил:
– Черпани-ка мне горячей водички, Джим! Живо! Вот, возьми! – Он протянул ему пузырек. – Бросишь таблетки по четыре в каждый из больших котлов. И не забудь пузырек мне вернуть, когда воду притащишь.
Джим отсчитал таблетки, бросил их в котлы, затем зачерпнул из одного полный ковш воды и вслед за Маком прошел в палатку.
Старуха забилась в угол, чтобы не мешать. Почесывая руки, она с подозрением следила за тем, как Мак кидает в теплую воду таблетки, как болтает в воде руками.
– Руки-то по крайней мере нам вымыть можно, – заметил Мак.
– Что в пузырьке-то? – спросил Джим.
– Сулема. Я всегда ее с собой таскаю. Вымой руки и ты, Джим, а потом принесешь еще воды.
Снаружи послышалось:
– Вот тебе твои лампы, док.
Мак откинул борт палатки и принял два предмета – массивную лампу с круглым фитилем и мощный бензиновый фонарь.
– Какому-то бедолаге предстоит дойка в потемках, – шепнул он Джиму.
Мак подкачал давление в фонаре, зажег его, а когда трубка накалилась, из фонаря полился яркий свет и раздалось громкое шипение. Снаружи доносились голоса и треск ломаемых сучьев.
Мак поставил фонарь возле тюфяка.
– Все будет хорошо, Лайза, – сказал он и очень осторожно, мягко попытался приподнять грязное одеяло, которым была укрыта девушка. Лондон и мальчик с бледным лицом не сводили с него глаз. В приступе стыдливости Лайза вцепилась в одеяло и еще плотнее завернулась в него.
– Не надо, Лайза, я же должен тебя подготовить, – уговаривал ее Мак, но она упорно сопротивлялась.
Лондон шагнул к тюфяку.
– Лайза, – сказал он. – Прекрати.
Испуганный взгляд девушки метнулся к Лондону, и с большой неохотой она ослабила хватку. Мак завернул одеяло ей на грудь и расстегнул на ней полотняное белье.
– Джим, – позвал он, – пойди и выуди для меня из котла тряпку и мыла принеси кусок.
Когда Джим принес ему дымящуюся паром тряпку и тоненький твердый кусочек мыла, Мак обмыл девушке ноги, бедра и живот. Проделал это он так ласково, что испуг у Лайзы несколько ослаб.
Мужчины внесли прокипяченную ткань. Схватки становились все чаще, и на рассвете начались потуги.
В какой-то миг стенку палатки сотрясла дрожь. Мак глянул через плечо.
– Лондон, мальчишка твой в обморок упал, – сказал он. – Вытащи-ка ты его лучше на воздух.
С видом глубокого замешательства Лондон взвалил на плечо тощее тело сына и вынес его из палатки.
Показалась головка. Мак поддерживал ее руками, и под сдавленные крики Лайзы роды завершились. Стерилизованным перочинным ножом Мак перерезал пуповину.
Солнце ярко светило, заливая светом полотнища палатки, а фонарь все продолжал шипеть. Джим выжимал теплые тряпки и передавал их Маку, а тот обмывал сморщенное тельце новорожденного младенца. Потом он отмыл и выскреб руки старухи, после чего Мак позволил ей взять ребенка. Спустя час вышла плацента, и Мак вновь тщательно вымыл Лайзу.
– Теперь вынеси всю эту грязь, – велел он Лондону. – А тряпки сожги.
– Даже те, которые не понадобились? – спросил Лондон.
– Да. Все сожги. Не нужны они.
Уставшие глаза его опухли и слипались. Напоследок он окинул взглядом внутренность палатки. Старуха держала запеленутого младенца. Лайза лежала на тюфяке, закрыв глаза. Дыхание ее было спокойным и ровным.
– Идем, Джим. Давай соснем чуток.