По меньшей мере миллион женщин в СССР приняли участие в войне наравне с мужчинами: медсестры, связистки, повара и даже солдаты, кстати, – женщины были отличными снайперами. О них хорошо пишет писательница Светлана Алексиевич (которую я очень люблю) в книге «У войны не женское лицо». Если вы ее прочтете, вас, как и меня, непременно поразят чувства, воспоминания, тревоги, которыми жили женщины во время войны. Эти переживания еще более трагичны оттого, что они не свойственны женщинам, ибо диктуются Великой Историей, в которой в отличие от многих мужчин они свое участие полностью не осознавали; напротив, они упрямо противопоставляли ей свое скорбное бремя. В историях, рассказанных Алексиевич, со всей возможной достоверностью показаны женщины, испытавшие тяготы жизни, угнетенные обстоятельствами и судьбой, не им предназначенными.
А у себя в заметках я явственно видела именно женское лицо войны: женщины здесь не были жертвами моральных и материальных бедствий, обусловленных войной, – это не было лишь страданием, принуждением и повиновением. «Ведьмы», как мне представлялось из книг, содержавших их воспоминания, из документальных фильмов с их интервью, не были жертвами Истории, напротив, им была отведена роль первого плана, война открыла им путь к эмансипации, расширила сферу свободы. Им недостаточно было равенства в школе и на рабочем месте, дарованного социалистическими преобразованиями, недостаточно плакатов на стенах, призывающих женщину сесть на трактор, работать на стройке и управлять самолетами. Они претендовали также на трагическое и жестокое равенство перед лицом смерти. Чтобы добиться его, им пришлось вступить в бой с теми, кто не собирался признавать за ними подобное право. Похоже, из этого боя они вышли победителями. Все «ночные ведьмы» в своих рассказах с гордостью повторяли: они доказали, что ничуть не хуже мужчин.
Вскоре я вернулась в Москву. В моем распоряжении было всего несколько дней. Хотя я по-прежнему мечтала встретиться с одной из «ведьм», я не была уверена, что добьюсь успеха в этот раз. Я подумала, что лучше пока забыть об этом и насладиться красотой оживленного города, готовящегося встретить Новый год, тем более что зима выдалась на редкость мягкой.
«Ведьма» нашла меня сама. Когда я прогуливалась по Измайловскому рынку среди матрешек, вышитых салфеточек и целых тонн реликвий – медалей, флагов, книг, домашней утвари, портретов, гербов, вещей времен Великой Отечественной войны и прочих мелочей, – на прилавке с филателией мое внимание привлекла одна марка. На ней изображался не Ленин и Сталин с добрыми улыбками, а молодая женщина с очками на шлеме пилота. Кто эта женщина, в советское время удостоившаяся права быть изображенной на марке? Не успела я сформулировать вопрос, как получила ответ. «Это Марина Раскова», – сказал мне продавец, немного удивившись, что я ее не узнала. И в самом деле, нет ни одной книги о «ночных ведьмах», где бы она не была упомянута. Именно эта женщина уговорила Сталина сформировать авиационные полки, состоящие только из женщин. И вот она передо мной, то есть на марке. Я ее покупаю, осторожно вкладываю в тетрадку и снова испытываю чувство горечи. На этот раз «ведьмы» посылают мне сообщение, а я не могу ответить. Это выглядит как неисполнение обязательств, о чем я когда-нибудь сильно пожалею.
В тот момент, погрузивший меня в уныние и пессимизм, я даже не оценила упорства Элеоноры, которая, прекрасно владея русским языком и своим всемогущим мобильником, решила обойти представителя дирекции музея на повороте, и шквал смс и звонков полетел в общества ветеранов и чиновникам Министерства обороны. Уж они-то должны знать, где можно найти последних «ведьм». Я смотрела на Элеонору невидящим взглядом и думала, что она просто увлеклась коллекционированием неизменных «нет». Однако уже во второй половине дня она с триумфом объявляет: «Мне удалось поговорить с Владимиром Александровичем Наумкиным!» – «А кто это?» – недоверчиво спросила я. «Он из Общества ветеранов при Министерстве обороны. Человек очень любезный, но живет по старинке, – сообщает мне Элеонора. – Он не пользуется ни сотовым телефоном, ни электронной почтой, поэтому связаться с ним очень сложно, но в конце концов он ответил по городскому телефону. Я попросила его познакомить нас с кем-нибудь из “ночных ведьм”», – заключила Элеонора. «Он ответил “нет”?» – «В том-то и дело! Он сказал “хорошо”!»