И вот мы встречаемся с Владимиром Александровичем Наумкиным на станции метро «Университет». На нем тяжелое пальто, вокруг шеи завязан шарф, на голове – внушительная меховая шапка. У него светлые, серьезные глаза, проницательный взгляд отставного военного, а предупредительное поведение и подтянутый вид напоминают о манерах русских офицеров прошлых времен. В руках у него пластиковый пакет с двумя книгами о Второй мировой войне, что свидетельствует о том, насколько ему дорога память о ней.
Мы заходим в кафе неподалеку от метро. Он рассказывает о своей любви к небу: в возрасте семнадцати лет он записался в один из многочисленных аэроклубов страны, а потом продолжил учебу в авиационном училище в Грозном. Так он стал военным летчиком, специализирующимся на пилотировании вертолетов. Долгие годы он работал в команде, отвечающей за доставку космонавтов со спускаемых космических аппаратов. В 1969 году, рассказывает он нам с гордостью, в тяжелых условиях, при температуре минус тридцать восемь, он встречал космонавта Волынова, а потом – экипаж советско-американского корабля «Союз – Аполлон».
Он рассказывает о своем участии в афганской войне, на которой был советником авиации при Генеральном штабе, о том, как рисковал жизнью и был награжден, а многие его товарищи погибли. До недавнего времени он был замдиректора Центрального дома авиации – московского музея, посвященного самым знаменитым советским пилотам и космонавтам. И конечно, он знает всех героев и героинь, прославивших Россию в небе во все времена. И разумеется, он знает последнюю оставшуюся в живых «ночную ведьму» – Ирину Ракобольскую. Ей девяносто шесть лет, она была заместителем командира и начальником штаба 588-го ночного легкобомбардировочного авиаполка.
Владимир Александрович рассказывает о ней с удивительной теплотой и уважением, используя при этом слова и выражения, которые сейчас редко кто употребляет. Если мы хотим с ней познакомиться, говорит он нам, он будет счастлив нас ей представить, к ней можно отправиться завтра днем. Хотим ли мы? Мы с Элеонорой на седьмом небе от счастья. Отменяем другую встречу, отказываемся от бани – мы в любой момент готовы ехать к «ведьме», у нас уже готов длинный список вопросов. Мы очень много прочитали, но нам столько еще хочется узнать.
Ирина живет в университетском квартале, в доме рядом с небоскребом МГУ, одной из семи высоток – символов сталинской архитектуры. Демобилизовавшись после окончания Великой Отечественной войны, она продолжила учебу, потом преподавала физику в этом огромном великолепном здании и стала известным ученым – как большинство преподавателей, она так и живет в ведомственной квартире.
Главное здание МГУ поистине величественно – огромная лестница, колонны, башни с зубцами, – это символ эпохи, в которую оно было построено. Я очарована двумя скульптурными группами по сторонам огромной лестницы перед входом: одна представляет собой нерушимый союз труда и культуры, вторая – равенство между мужчиной и женщиной, утверждаемое социализмом. С одной стороны – рабочий-строитель с мастерком в руке стоит рядом со студенткой. С другой – студент с книгой в руках представлен вместе с колхозницей, держащей серп и колосья.
Я вхожу в подъезд дома, где живет Ирина, – огромного и запущенного, с узнаваемым запахом супа, с ковром на полу и облупленными стенами, и чувствую, как меня охватывает волнение; а при виде хмурой консьержки за длинным столом, прямо-таки сошедшей со страниц книги «Слепящая тьма»[2], у меня появляется страх перед очередным «нет», отменяющим встречу. Но Элеонора, улыбаясь, здоровается, а Владимир Александрович уверенно сообщает: «Мы идем к Ирине Ракобольской». После этого мы поднимаемся на второй этаж и звоним в ее дверь.
Вот она, «ночная ведьма», – сидит в кресле, на плечах – два тончайших оренбургских платка, седые волосы под шерстяной шапочкой, на глазах очки с толстыми стеклами, на нас устремлен живой, полный доброжелательности взгляд, столь свойственный русским людям. Не тратя времени на церемонии, она предлагает нам сесть. Ирина готова к беседе. Только делает одно замечание: говорит, что о «ведьмах» есть много выдумок, и одна особенно ее возмущает. «Где-то писали, что в нашем полку были и мужчины. Это неправда, у нас были только женщины, и так было до самого конца. Не слушайте тех, кто говорит неправду». После этого она начинает свой рассказ.