— Все нормально, я поймал его, — они услышали усталый голос пилота.
— Командир, ты ас из асов! — не смогла сдержать своих чувств Найра Синарин. Роснан с Вальдом тоже одобрительно загомонили. Напряжение, охватившее группу, наблюдавшую за успешным завершением попытки спасения человека с найденного ракетного модуля, наконец спало.
А еще через секунду Траусти понял, почему человек показался ему таким странным в своих движениях.
— Вы мне не поверите, — ошеломленно сообщил он своим товарищам, вглядываясь в лицевой щиток астрокостюма незнакомца в бордовом свете навигационных огней «Геркулеса», — но это ребенок. Похоже, что мальчик.
Действительно, это был мальчишка примерно девяти-одиннадцати лет, находившийся внутри большого для него, совершенно не по росту, легкого скафандра. Он болтался внутри него как высохший орех в скорлупе. Глаза мальчика были закрыты, на нагруднике астрокостюма тревожно горели желтые огоньки, сигнализируя о заканчивающихся ресурсах жизнеобеспечения.
— Да у него же кислород кончается! — спохватился Траусти, осторожно устраивая мальчика у себя на коленях.
Фонарь кабины медленно поехал вперед, отделяя их обоих от космического вакуума. В маленькой кабине истребителя «Геркулес» сразу стало довольно тесновато. Боевая машина не была рассчитана на такие экстраординарные случаи, и Тарсон с немалым трудом разместил скафандр с находящимся внутри мальчишкой так, чтобы при этом хоть каким-то образом быть в состоянии управлять своим фладдером.
Через полминуты бортовой транспьютер поднял давление воздуха в кабине истребителя до нормального уровня. Траусти осторожно расстегнул астрокостюм своего нечаянного гостя и открыл его шлем.
— Откуда же ты тут взялся? — проговорил он, озабоченно вглядываясь в осунувшееся детское лицо с закрытыми глазами. Своей рукой в перчатке пилот осторожно погладил мальчика по голове, убрав ему со лба прядь взмокших темных волос.
— Командир, как там у тебя дела? — его отвлек взволнованный голос Синарин. — Ты молчишь уже пять минут.
— Все нормально, сейчас сами увидите, — ответил Тарсон, включая свой интерком в режим полной видеосвязи, — паренек точно жив, но без сознания. Кажется, он был сильно обезвожен за то время, что пробыл в своем скафандре. Но, к счастью, кислород кончиться у него не успел.
Подчиненные Траусти приникли к своим видеомониторам, пытаясь разглядеть неожиданного гостя с разбитого ракетного модуля, невероятным образом оказавшегося в кабине боевого фладдера.
— А вдруг там еще люди на борту остались? — задал вопрос Димитер. — В смысле живые?
— Хотелось бы в это верить, — произнес пилот, но его голос был лишен оптимизма, — но мне кажется, все говорит о том, что паренек здесь единственный выживший. Кто бы его отпустил в скафандре не по росту прогуливаться по обшивке ракеты? К тому же, если бы там оставались взрослые, они наверняка включили бы аварийный маяк.
— Ужасно, если в модуле были и его родители, — грустно сказала Найра.
— Скорее всего, так оно и случилось, — подтвердил ее печальное предположение Вальд, — вряд ли мальчик был членом экипажа. Командир, — продолжил он, — что передать на базу?
Траусти в этот момент размышлял над тем, каким образом ему все-таки привести мальчика в чувство. На борту его «Геркулеса» теоретически имелось все для оказания квалифицированной медицинской помощи, но вся беда была в том, что эта поддержка была рассчитана только на самого пилота и была интегрирована в его полетный костюм. Если Траусти вдруг ранит в бою или он потеряет сознание от перегрузки, либо случится еще какая-нибудь непредвиденная ситуация с его здоровьем, то бортовой транспьютер истребителя сможет поставить диагноз даже без участия в этом самого пилота и сделать ему необходимые инъекции медицинских препаратов через специальный разъем полетного костюма. Но как оказать помощь маленькому человеку, утонувшему внутри большого, не по росту, скафандра, который лежит у него на коленях, а ногами упирается в бронестекло кабины? Даже напоить его водой — и то невероятно сложно, поскольку трубка, подающая питьевую жидкость, тоже встроена в полетный костюм хозяина фладдера.