Затем он сообщил, что по указанию Ленина эвакуированные из Архангельска горком и губисполком выделили специальных организаторов и агентов по распространению листовок.
Прения были короткие. Под одобрительный шепот Теснанов отметил, что опасное задание Боев выполнил успешно. А Сапрыгин заявил:
— Одно сознание того, что мы выполняем личное задание Ленина, будет согревать нас в борьбе.
И тут же предложил темы для двух листовок — о подготовке к восстанию и призыв к мобилизованным. Участники собрания согласились с ним.
Поскольку первый состав комитета избирался на небольшом собрании, решили переизбрать его. Обсуждать кандидатуры не стали, отметив, что избранные товарищи хорошо показали себя на деле. Поэтому комитет был утвержден в прежнем составе. Его дополнили лишь моряком Ивановым. Высокий, стройный, он поднялся, чтобы все его видели. Макар крепко пожал ему руку и сказал:
— Старый мой приятель, один из тех, кто помогал мне привозить революционную литературу из Америки...
С месяц назад Макар встретил его в Соломбале. Обнялись.
— Ты все служишь, Сережа?
— Все служу, Макар. Радиотелеграфист на военном тральщике.
— Радиотелеграфист?! Здорово! С Москвой нас свяжешь.
Именно он и должен будет теперь следить за сигналом из Москвы. Так же, как и «Таймыр», радиотелеграф которого по-прежнему занят приемом сводок командования Красной Армии.
Кто-то спросил, почему о своем пути Макар ничего не сказал. Отшутился:
— Не представляет интереса. Туда ночью лезли по сугробам. В лесу сполохи жутко играли, а мы говорили себе, что это сполохи счастья. Для успокоения...
Когда пришла пора расходиться, первым покинул собрание Глазков, спешивший в полк. Раскланялся с девушками, улыбнулся Петровой:
— Извини, Катя, несостоятельного кавалера, не могу проводить.
С тех пор как Эмилия целиком переключилась на работу среди американцев, Глазков перестал быть ее «ухажером», несколько раз встречался с Катей, получая от нее листовки для солдат запасного полка.
— Приходи на свидание без опозданий, — засмеялась она.
Теснанов на несколько минут задержал членов комитета, чтобы еще раз уточнить обязанности каждого.
В тот вечер Боев впервые провожал Аню. Еще до собрания он передал девушкам привет от Зыкова и теперь подшучивал над Матисон: гляди, какая скрытная, не сказала, что у нее есть красноармеец-разведчик! Аня было рассердилась, но он поспешил успокоить:
— Я шучу, шучу, Аня! Ты молодец. Так и нужно.
Незаметно дошли до Кузнечихи. Аня пригласила Макара в дом. Эзерини приготовили ужин. Лотта с Яном, давно заметившие, что их воспитанница неравнодушна к Макару, считали его подходящим женихом: в свои 25 многое испытал. «Придет Красная Армия, свадьбу сыграем», — говорили они между собой.
Здесь не было секретов — все подпольщики. Отвечая на вопросы Яна о походе, Боев ласково посматривал на Аню и видел, как она смущается, опускает глаза и тут же поднимает их вновь, серые, с легким блеском. А говоря о своей работе, становится бойкой.
Что нового у них, в английской столовой? Аня понимает, какие новости интересуют Макара. Кое-что есть. Некоторые англичане теряют самоуверенность. Бранятся друг с другом. Нападают на тех, у кого проявляются сомнения насчет необходимости интервенции в Россию. Те огрызаются. Любопытно, что аргументы они берут из листовок, которые Аня время от времени подбрасывает в угол коридора, где офицеры обычно курят, продолжая споры, или на дорожку, ведущую в столовую.
Спорят они о поведении солдат, о падении дисциплины... На Западном фронте, дескать, что бы ни приказал, без разговора выполняли, а тут все чаще приходится прибегать к угрозам. Почему? Одни объясняют это тем, что во Франции англичане воевали с немцами, против которых давно были настроены, а тут русские — вчерашние союзники. Другие возражают: большевики — немецкие агенты, настрой против них необходимо сохранять. Третьи: но ведь вначале мы втолковывали солдатам, что на север России приехали бить немцев. Вот именно, подхватывают первые, этим и недоверие вызвали. Соврали насчет немцев, попробуй разубеди теперь солдат.
Аня сообщила, как однажды пожилой капитан заговорил о расхлябанности американских солдат, о том, что они пагубно действуют на англичан. Да и офицеры хороши. Додумались переписку с большевистскими комиссарами завести. Теперь, говорят, даже встречи устраивают. Слух о братании разносится по всему фронту и действует разлагающе.