Вернувшись в Пинегу, решил снова стать американцем Майклом Смитом. Опять работал на пристани, общался с английскими и американскими солдатами, сеял ненависть к войне, подбрасывал листовки.
Лишь одной Марфе он открыл свою тайну. Как удивилась она! Крепче обычного обняла. Но называла по- прежнему — американушкой.
В разгар лета в избу Марфы неожиданно нагрянул Ричард. В побелевшем от солнца френче, грязный, но в приподнятом настроении. Смит вопросительно поглядел на него.
— Добились, Майкл! Нас отправляют домой.
— С победой, Ричард! Я верил и еще в прошлом году своему другу-большевику говорил, что мои земляки разберутся.
Смит слушал невеселый рассказ солдата о прошедших боях. Весь июнь американцы вместе с англичанами и белогвардейцами бились за Усть-Почу. Их поддерживали самолеты и артиллерия, однако большевистские рубежи не взяли. Многих ребят схоронили.
— Но после каждой неудачи, Майкл, мы радовались. Через поражение пробивали путь домой.
С минуту он помолчал, потом горько произнес:
— Наших солдат мучит чувство стыда перед Россией. Ни с того, ни с сего набросились на мирных людей. Вечно проклинать будут тех, кто послал их в Россию с оружием в руках.
— Ничего, Ричард, за отказ воевать ваши грехи простятся. А потом, большевики знают, кто виноват в том, что вы стреляли.
Майкл передал пачку листовок Ричарду, чтоб дорогой почитали, а в Архангельске другим ротам подсунули.
На пристани Ричард сказал:
— Ты не раздумал, Майкл? Смотри, можем захватить тебя в Америку.
— Спасибо, Ричард. У меня глубокие корни в России. Советы победят, и будем мы с Марфушей жить счастливо.
Долго смотрел вслед уходящему пароходу. Он терял друга и был взволнован, но думал о том, что если вот так же уберутся восвояси солдаты и других стран, то война быстро закончится.
Вскоре пришло письмо от Ричарда. Он сообщал о близком возвращении домой, заметив при этом, что поручение Майкла выполнил, надумал даже повезти «гостинец» в Америку. «Сейчас по рукам ходит письмо сержанта Уокера, опубликованное в одной из американских газет, — писал Ричард. — Молодец! Здорово осуждает нашу экспедицию, все мысли солдатские выразил». Далее в письме говорилось, что они покидают Архангельск с надеждой, что Россия если не сейчас, то в будущем простит их. Всей душой желает он, чтобы исполнились желания Майкла и чтобы у них с Марфой была счастливая жизнь. Он их никогда не забудет.
...С парохода, причалившего к Пинежской пристани, среди других, опираясь на палочку, неторопливо сходит солдат в смешанной англо-русской форме. Два военконтролевца требуют у него документы.
— Иван Мохов! — оглушительно громко заявляет солдат.
— Тебе говорят — документы! — повышает голос патруль.
— Из лазарета! — громче прежнего отвечает тот.
Недовольный задержкой, патрульный, ругаясь, показывает руками, что требуется.
— A-а, понял! — кричит солдат и не спеша роется в кармане, подает свернутый листок. Замечает грузчика Смита и — ему: — Эй, Майкл, здорово! Земляки твои тут?
Смит сразу узнал солдата, назвавшегося Моховым.
— Здравствуй, Иван. Нет, они в Архангельск проехали.
— Я так и знал, что тут. Вместе воевали. Повидать хочется!
Патрульный с ухмылкой возвращает справку и поясняет своему напарнику:
— Оглох на фронте. Подальше от него, с американцами знается.
Дома вечером Смит удивлялся, как просто обходится Тяпков с контролерами.
— В простоте, Майкл, и сила разведчика, — смеясь, ответил Иван. Он был доволен сведениями, которые передал Смит, и рассказал о Нартине. — Хорошо воюет Павел Иванович. Большой-большой привет просил передать тебе. — Взглянув на часы, проговорил: — Ой, как быстро летит время! Мне ведь еще у Большакова побывать надо. И ему листовки передать. В тот раз не сумел найти его, Гагарин недоволен остался. Теперь наказал строго. Ты сведи меня, познакомь.
Смит смущенно развел руками и молчал.
— Ты что — не знаешь, где он живет?
— Да нет, знаю...
— Так в чем же дело? Что-нибудь случилось? — заметив растерянность Смита, добивался Тяпков.
Смит решил наконец открыться:
— А то случилось, Ваня, что Смит и Большаков есть одно лицо, это — я.
От поразительного признания у Тяпкова чуть цигарка не выпала из рук.
— Ну и судьбина ж у тебя, Майкл — Вася!.. То-то удивлю я Гагарина с Нартиным!
И ОТНЯЛИ СОЛДАТ...