Не менее важно и второе сообщение. Временное правительство Северной области усилило пропаганду против большевизма. Еще зимой оно учредило для этой цели спецкомиссию. На дело пропаганды отпущено 50 тысяч рублей.
— В общем, допекли мы своих и иностранных противников, — заключил Грудин.
— Тут не только это, Семен Афанасьевич, — заметил Волков. — Поняли они: большевизм одними тюрьмами и расстрелами не возьмешь. Сети обмана раскидывают, у хозяев-пришельцев учатся.
Затем перешли к организации встречи с представителем моряков Николаевым.
На следующий день Николаев пришел. Не сразу в стриженом мужичке признал он своего комиссара, о тяжелой участи которого слышал и поведением которого восторгался. А какое мужество требуется, чтобы снова прийти сюда! Понимая, что засиживаться долго нельзя, они говорили только о деле.
— Ваш опасный труд, тезка мой, Михаил Васильевич, губком высоко ценит, — сказал Волков.
Польщенный этим неожиданным сообщением, Николаев смутился. Он и не подозревал, что о его делах известно за линией фронта. На вопрос Волкова о матросах ответил:
— Вокруг меня надежная группа матросов. Давно связаны с охраной радиостанции в Исакогорке. Об этом еще с Боевым вели разговор. В подходящий момент захватим ее.
— Значит, моряки готовы подняться?
— Не только моряки, но и рабочие. Координировать действия будет Петров.
— Петров? — удивился Волков. — Александр Карпович?
— Нет, его однофамилец, Иван Дмитриевич. Он пока ничем себя не проявляет, сжался, как пружина. Но только пойдет вперед Красная Армия, мы себя покажем. Выступление, не связанное с продвижением Красной Армии, я отрицаю. Об этом говорит и горький опыт ледокола «Святогор», пытавшегося противодействовать союзникам. В результате провала многие из команды погибли. Командира ледокола Дрейера подвергли бесчеловечным пыткам, после чего на носилках доставили к месту казни. И так как он не мог встать на ноги, его привязали к столбу и расстреляли.
— Жаль святогорцев, — вздохнул Волков. — Дрейера я хорошо знал. Из дворян, а без колебаний на сторону революции стал. Вот почему они так расправились с ним. Как же, классу своему изменил.
Волков одобрил план Николаева.
— Ждите, готовьтесь. Теперь уж недолго. Колчака погнали, Юденичу по зубам даем. Вот только Деникин прет напролом, на него пока все силы идут.
Они попрощались. Алексей завернул ему большой кусок мяса. Николаев стал отказываться, а тот:
— Берите. В случае чего, заходил, мол, раздобыть мяса.
С чувством облегчения старик Олонцев провожал «мясодобытчиков».
Посланцы губкома приходили регулярно, сменяя друг друга. Это было большой моральной поддержкой подполью. Люди чувствовали, что о них думают в губкоме и губисполкоме, в штабе армии, что они не одни.
Отвага агентов вселяла новые силы в подпольщиков, и они укрывали своих шефов, помогали им выполнить задание. Один из подпольщиков, Роман Драгун, даже сумел остаться в военконтроле. Однако, почувствовав придирки со стороны начальника, решил бежать на советскую территорию. Зашел к Марухиной, работнице канатной фабрики, через которую обычно передавал сведения. Сказал ей:
— Ну, Ольга Степановна, прими последние данные и прощай.
— Что случилось, Роман?
— Ухожу на линию фронта, а там — переход в Красную Армию.
— Дай бог благополучия. Кланяйся моему Сереже.
— Поклонюсь обязательно и расскажу, какая ты смелая.
— Ну уж ты скажешь... Какая тут смелость... Дрожу от каждого стука. От кого теперь получать сведения буду?
— Придет товарищ, пароль прежний.
Муж Ольги, агентурный разведчик Красной Армии, уже дважды приходил. Жена добровольно согласилась быть связной-передатчицей.
Через некоторое время Алексей Басин принес ей привет от мужа и Романа, успешно перешедшего линию фронта с группой солдат.
Его товарищ, Иван Рекст, в это время зашел к Эзериням. Ян с Лоттой всполошились, увидев солдата в английской форме. Оба они продолжали оставаться распространителями листовок — она в столовой английских офицеров, а он в порту, но опасности с этой стороны не ждали, больше беспокоили их происки контрразведчиков вокруг дела племянницы Ани. Когда же Рекст сказал по-латышски, что он друг Ани, и произнес пароль, которым она пользовалась, они успокоились.
Собранные сведения разведчики переслали в штаб армии, а сами еще некоторое время оставались в городе. Изредка встречаясь, согласовывали действия. Вскоре Басин заметил слежку и предупредил товарища: