Такого рода действием он надеялся выиграть время, не тратя его на бесплодные, по его мнению, переговоры с германцами, а кроме того, он избегал острых столкновений с ними на этой почве, ставя их просто лицом к лицу с совершившимся фактом.
Однако присутствующий при докладе обер-квартирмейстера полковник Родзянко высказался за то, что с германцами церемониться не следует, а потому от них необходимо незамедлительно потребовать ультимативным порядком распоряжения о высылке, для перевозки корпуса по железной дороге, шести эшелонов в гор. Вольмар.
Тут будет уместно пояснить вообще взгляд полковника Родзянко на создавшуюся обстановку, а также и на тот выход из нее для корпуса, который он считал наиболее выгодным.
Как было уже указано выше, он постоянно вмешивался в распоряжения начальника штаба и упорно хотел присвоить себе компетенции командующего корпусом. По его мнению, которое он открыто передавал офицерам штаба, спасти корпус возможно было только при решении: 1) совершенно порвать с германцами, рассматривая их как живых трупов и поставив их в положение исполнителей, а не руководителей; 2) бросить монархический лозунг для армии, выставив взамен его демократическую программу; 3) связаться с прибывающими англичанами, которые единственные могут оказать помощь и деньгами, и военным имуществом; и, наконец, 4) отступать на Ригу – Митаву, войдя об этом в соглашение с латышским правительством и представив об этом германскому командованию ультимативное требование.
Для приведения всего этого плана в жизнь полковник Родзянко считал необходимым переменить командующего корпусом, основывая это предложение на том, что старый командующий, полковник фон Неф, работал с германцами, носит немецкую фамилию и потому вряд ли будет приемлем для новых покровителей – англичан. Упоминая о своей программе спасения корпуса, он довольно прозрачно намекал, что самым подходящим командующим будет он, полковник Родзянко, ибо к германцам он всегда относился отрицательно и не верил в их искренность, а его фамилия, прославленная на революционном поприще его дядей, председателем Государственной думы, дает вполне неоспоримые гарантии о демократизме и отсутствии каких-либо монархических тенденций в той армии, которой он будет командовать. Касаясь должности начальника штаба, полковник заявлял, что ничего не имеет против того, чтобы оставить ее за ротмистром фон Розенбергом, предполагая, видимо, этим жестом прибрести в нем союзника для достижения своих целей.
Эти предложения и соображения полковника Родзянко были переданы ротмистром Гоштовтом и другими офицерами начальнику штаба, который ответил, что о перемене командующего он вообще не желает и говорить, ибо еще никогда не интриговал против своего начальника; относительно же указанной программы полагает, что: 1) с германцами, помогавшими до настоящего времени армии в ее формировании, он не видит надобности порывать и поступать некорректно, тем более что они переживают сейчас большое бедствие, явившееся, собственно, единственной причиной их отказа в дальнейшей помощи; 2) монархическому лозунгу изменять не собирается, так как, будучи ротмистром лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка всегда был убежденнейшим монархистом и советует в данном случае полковнику Родзянко вспомнить также о том, что он служил в Кавалергардском Ее Величества полку; 3) связаться с прибывающими англичанами считает необходимым, но на их помощь не надеется, так как вряд ли они, поддержавшие русскую революцию с целью ослабить своего союзника Российскую империю, будут теперь, когда мировая война кончена, работать на восстановление могущества своего соперника в Азии, и, наконец, 4) с отступлением корпуса на Ригу – Митаву вполне согласен, как это высказывал неоднократно, и к осуществлению этого отступления он уже приступил согласно своему плану, причем с латышами соглашение достигнуто, а что касается переговоров с германцами, то, если полковнику так хочется представить им ультимативное требование и он надеется таким способом добиться отправки эшелонов в гор. Вольмар, пусть предъявляет его самостоятельно.
Получив такой категорический ответ, который разрушал его честолюбивые замыслы, Родзянко решил избавиться от присутствия начальника штаба в Риге и потому заявил ему, что удивляется, почему он, несмотря на приказание командующего выехать в Ревель, до сих пор остается здесь.
Начальник штаба ответил, что просит полковника не вмешиваться в его решения и распоряжения, ответственность за которые он несет только перед своим прямым начальником – командующим армией.