«Само явление „синонимизации“ в его основе подмечено верно и должно быть сохранено, но ограничено», – напишет Ю.С. Степанов [148, с. 66 – 67].
Академик Т.В. Гамкрелидзе в начале 80-х писал об уместности теории глоттогонического процесса Н.Я. Марра, которая, с одной стороны, противоречит и логике современной теоретической лингвистики, и языковой эмпирии, и в этом смысле она иррациональна. Но, с другой стороны, эта теория, представляющая собой своеобразную структурную модель языка, весьма близкую к генетическому коду, не иррелевантна для науки и может служить иллюстрацией проявления в ученом и интуитивных и неосознанных представлений о структуре генетического кода, очевидно, подсознательно скопированных им при создании оригинальной модели языка [48, с. 54].
При всей кажущейся бессмысленности идеи Н.Я. Марра получили развитие, помимо исследовательских программ 30 – 40-х гг., в работах Р.О. Якобсона, Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова 70 – 80-х гг. и в работах лингвистов 90-х гг.
Проблема изоморфизма между генетическим и лингвистическим кодами долгое время была предметом пристального внимания P.O. Якобсона, писавшего об аналогии между генетическим и лингвистическим кодами. Системная попытка описать язык с этих, «промарровских», позиций предпринята в работе М.М. Маковского «Лингвистическая генетика», где говорилось о том, что
«любое слово – это генетическая формула, несущая информацию о его топологическом, качественном, количественном статусе, о его жизнеспособности в той или иной среде, возможном направлении развития и др. При этом некоторые слова в языке выступают как своеобразные микроформулы, несущие информацию только о том или ином параметре, другие же представляют собой генетические макроформулы, несущие информацию сразу по нескольким параметрам» [111, с. 151].
Количество исследователей, активно работавших в рамках промарровской парадигмы в 80-е годы, конечно, исчислялось единицами. Такой «единицей» был А.П. Юдакин, трудившийся в секторе философских проблем языкознания Института языкознания АН СССР, во главе которого тогда стоял В.З. Панфилов. Книга А.П. Юдакина «Развитие структуры предложения в связи с развитием структуры мысли» интересна, прежде всего, своими теоретическими постулатами: язык как форма движения мысли; два возможных решения проблемы взаимосвязи языка и мышления; положение о дискретном спектре мыслительных категорий; изменение семантики грамматических категорий в сфере действия эволюционных процессов в языке; эволюционный метод и обоснование структурно-типологических сходств языков в диахронии [174, с. 3 – 19].
В этой связи интересно также восприятие идей Н.Я. Марра в герменевтическом поле исследования языка, для которого важен подлинный смысловой анализ, связанный, по словам А.А. Брудного,
«с демистификацией природы человека, поэтому любой вопрос о закономерности той или иной стадии в историческом развитии феноменов (текстов, в том числе) должен обсуждаться на основе теории, доказывающей стадиальность естественноисторического процесса, его направленный характер. Применительно к эволюционному процессу это, например, ортогенез Л.С. Берга, применительно к языку – глоттогенез Н.Я. Марра» [39, с. 119].
В 70-е годы работы по реконструкции внутренней формы языка в наиболее разработанном виде были сосредоточены в так называемой ленинградской группе лингвистов (при кафедре математической лингвистики ЛГУ). По словам Л.С. Шишкиной,
«эта группа сфокусировала в своих исследованиях несколько направлений внутренней реконструкции языка, развивавшихся в языкознании. Идеи А.А. Потебни, Г.П. Павского, К.С. Аксакова, Н.П. Некрасова, Н.Я. Марра, И.И. Мещанинова, содержательная логика М.И. Каринского – В.Н. Мороза и добротная школа структурного анализа – это и еще многое другое служило питательной средой совместного поиска глубинных основ языка» [169, с. 270 – 272].
Следует отметить, что при отсутствии официальной ориентации на марровскую парадигму в «большой лингвистике», она все же продолжала оставаться предметом преподавания в высшей школе. Так, в 1976 году выходит пособие для студентов факультетов иностранных языков, где освещаются положительное влияние парадигматических марровских установок на становление синтаксической типологии и на развитие концепции понятийной категории [144, с. 78 – 90]. А в 1992 году Л.Г. Зубкова (РУДН) включает марровскую парадигму в перечень аспектирующих теорий наряду с именами А. Шлейхера, Г. Пауля, Ф. Соссюра [78, с. 73 – 101]. Характерна включенная В.В. Бибихиным в пособие для студентов общая оценка теории Н.Я. Марра: