Одесские большевики, как уже отмечалось, не были в состоянии возглавить восстание. В Соединенной комиссии они также оказались в меньшинстве. Согласно воспоминаниям большевички Н. Ростоцкой (О. И. Виноградовой), Соединенная комиссия никак не могла решить: сложилась в городе революционная обстановка или нет? Меньшевики, словно не замечая резко возросшей революционной активности масс, считали, что надо «продолжить еще день-два всеобщую стачку и затем приступить к мирной организационной работе, пропаганде и агитации». В то время как рядовые рабочие-меньшевики дрались на баррикадах, руководство Одесской группы РСДРП не принимало практических мер для организации и координирования революционных выступлений. Предательской тактике меньшевиков большевики противопоставляли проведение широкой агитации среди матросов за бомбардировку и высадку десанта, которые помогли бы рабочим захватить город. Бундовцы также выступали за решительные действия. Их план отличался от плана большевиков только предложением организовать небольшие вооруженные отряды, которые должны были вести за собой невооруженную массу рабочих. Казалось бы, переход бундовцев на сторону большевиков обеспечил последним руководящую роль в комиссии, но из-за противодействия меньшевиков в ней шли долгие споры, ее члены медлили с окончательным решением и не вели практической подготовки к восстанию{202}.
15 июня эсеры предложили Одесской группе РСДРП заключить союз для захвата города. Получив от меньшевиков отказ от совместных действий и зная о решении потемкинцев не начинать захват города до прихода эскадры, эсеры дальнейшей инициативы не проявили, ожидая развития событий. Еще в январе 1905 г., в самом начале революции, В. И. Ленин писал: «Немедленное вооружение рабочих и всех граждан вообще, подготовка и организация революционных сил для уничтожения правительственных властей и учреждений - вот та практическая основа, на которой могут и должны соединиться для общего удара все и всякие революционеры». Меньшевики игнорировали это указание. Их делегаты заявили эсерам, что «они уполномочены говорить только с либералами». Ориентация меньшевиков не на левый [76] блок, а на союз с либералами означала измену революции. К тому же одесские либералы не оказывали революционным партиям никакой помощи, хотя и не прочь были воспользоваться победами рабочих: в день прихода «Потемкина» среди либералов раздавались голоса о революционном комитете и временном правительстве {203}.
Размах забастовочной борьбы, готовность рабочих к решительным действиям в союзе с матросами, сочувствие восстанию со стороны многих солдат гарнизона создавали реальную возможность захвата города и провозглашения временного революционного правительства. При таких условиях высадка десанта являлась естественным следствием прихода восставшего броненосца в Одессу. Наступательные действия потемкинцев при активной поддержке рабочих должны были заставить Соединенную комиссию и одесских меньшевиков перейти к решительным действиям. Пассивная тактика судовой комиссии «Потемкина» отрицательно влияла не только на развитие событий в целом, но и на команду броненосца. Член Одесского комитета большевиков И. П. Лазарев в отчете ЦК РСДРП отметил, что отсутствие активных действий угнетающе сказывалось на настроении матросов, особенно новобранцев. По наблюдениям Н. Ростоцкой, побывавшей на «Потемкине» 15 июня, «матросы тяготились неопределенностью положения» {204}. Что же касается опасений судовой комиссии за вероятную неустойчивость десанта, то уровень революционного порыва и борьбы рабочих наряду с активной агитацией социал-демократов, безусловно, способствовали бы политическому воспитанию несознательных матросов, пониманию ими насущных целей и задач. Следовательно, десант был бы вполне возможен даже при наличии имевшихся неблагоприятных условий. Высадке его мешали предательство одесских меньшевиков и нерешительность судовой комиссии, которая объясняется оторванностью ее от борьбы рабочих Одессы. Последнее чрезвычайно важно, ибо настроение всей команды и тактика судовой комиссии резко изменились на следующий же день, 16 июня, под влиянием известий о событиях в городе, когда потемкинцы приняли решение о бомбардировке и высадке десанта.
Обстрел Одессы орудиями «Потемкина» - одно из важнейших событий восстания. В источниках и историографии [77] существуют разные версии о его причинах и поводах. Так, в воспоминаниях И. А. Лычева, К. М. Перелыгина и Я. В. Склярова говорится, что бомбардировка была вызвана стремлением отомстить за расстрел в порту. И. И. Старцев-Шишкарев называет в качестве ее причины известие о заседании военного совета в городском театре. К этому мнению присоединяется А. П. Березовский. К. И. Фельдман и Д. П. Алексеев добавляют еще известие о готовности солдат присоединиться к матросам после бомбардировки {205}.
Согласно воспоминаниям А. М. Коваленко, известие о совете явилось лишь непосредственным поводом к обстрелу, а главным было стремление команды перейти к активным действиям и препятствия военных властей в доставке провизии. По сообщению А. Н. Матюшенко, причина заключалась в невыполнении одесскими властями требований потемкинцев о доставке материалов и провизии {206}.
К. Орлов считал причиной обстрела арест делегации потемкинцев, якобы вручившей командующему гарнизоном ультиматум с требованием освободить политических заключенных и снабдить «Потемкин» всем необходимым. Однако на самом деле ультиматум был послан уже после бомбардировки. Почти не отличается от этой версии рассказ Д. Т. Зыбалова, который объясняет бомбардировку отказом властей принять ультиматум, но ничего не говорит о посылке делегации {207}.
Не меньшие расхождения имеются и в историографии. Б. Маевский назвал причиной обстрела известие о военном совете. В. Камшицкий полагал, что бомбардировка могла быть вызвана либо арестом депутации, либо промедлением с доставкой провизии. А. П. Платонов, П. П. Гришин и А. Питерский считали, что обстрел был вызван нападением полиции на матросов, возвращавшихся с похорон. А. И. Герасимов соглашался с такой точкой зрения{*20}, но добавлял еще противодействие военных властей снабжению «Потемкина» {208}. [78]
Н. Н. Авдеев склонялся к тому, что причин было три, и объединял версии А. М. Коваленко, А. Н. Матюшенко и К. И. Фельдмана. А. В. Федоров, Н. Заднепровский и Н. Соколов приняли версию К. Орлова о посылке потемкинцами делегации для вручения ультиматума после похорон Г. Н. Вакуленчука. Однако они писали не об аресте делегации, а лишь об отказе командующего принять ультиматум {209}.
Д. Норицын, С. Ф. Найда и Р. М. Мельников считали, что обстрел был вызван известием о скоплении войск в районе театра и дома командующего. М. А. Столяренко и С. А. Томилов в качестве главной причины выдвинули стремление потемкинцев перейти к активным действиям под влиянием известий о расстреле в порту и нападении полиции на матросов {210}.
Наиболее вероятным объяснением причин обстрела, учитывая сообщения источников, представляется следующее: бомбардировка явилась результатом стремления передовой части потемкинцев перейти к активным действиям, отомстить за расстрел в порту, а ее непосредственным поводом стало известие о военном совете и готовности солдат присоединиться к матросам, если снаряды броненосца уничтожат командование гарнизона.
* * *
Итак, утром 16 июня пожар затих, и потемкинцы отправились в порт на разведку. Оказалось, что пожар ликвидировали сами рабочие с помощью пожарных команд и моряков торговых судов. Они спасли от огня и пуль тело Г. Н. Вакуленчука, соорудив вокруг него баррикады из мешков с песком. Матросы доложили о мужестве рабочих на броненосец. Судовая комиссия решила послать делегацию к военным властям с требованием предоставить возможность похоронить Вакуленчука на городском кладбище Одессы.