Итак, матросы «Георгия» поддержали потемкинцев. Следующим шагом восставших должен был стать совместный поход революционных кораблей за эскадрой с целью добиться присоединения остальных кораблей. Но вместо этого, упуская возможность перетянуть на свою сторону ядро Черноморского флота, революционеры «Георгия» приступили к выбору комиссии для управления броненосцем. Отбирать кандидатов помогали потемкинцы. Выборы затянулись до вечера. Состав судовой комиссии «Георгия» не был специально приведен ни в одном источнике. Кроме того, А. П. Березовский неверно указал численность георгиевской комиссии, [107] определив ее в 25-30 человек{298}.
Правильно установить состав и численность комиссии «Георгия» помогает «Обвинительный акт», составленный военно-морским судьей полковником П. А. Воеводским на основе показаний участников и очевидцев восстания. Достоверность сведений, сообщаемых Воеводским, подтверждается более всего тем, что он не ввел в состав комиссии многих самых активных матросов, имена и действия которых были известны всему экипажу «Георгия». Вероятно, А. П. Березовский включил в состав комиссии «Георгия» всех наиболее активных матросов, присутствовавших на заседаниях вместе с членами комиссии, как это было и на «Потемкине». Участник восстания на «Георгии» Н. Ф. Безбах в своих мемуарах указал, что он также входил в состав комиссии. Видимо, Безбах, как активный участник восстания, присутствовал на заседаниях комиссии, не входя формально в ее состав. Согласно «Обвинительному акту», в комиссию вошли 10 человек: А. С. Бутрин, А. И. Горобец, С. П. Дейнега, А. Д. Каюров, И. С. Моторный, М. Н. Панфилов, А. Е. Соседка, И. К. Степанюк, И. И. Шаповалов, А. И. Щулевицкий. Командиром корабля назначили боцмана А. О. Кузьменко. Тогда же состоялось и первое заседание комиссии, на котором обсуждался, в частности, вопрос о кондуктурах. В отличие от потемкинцев комиссия «Георгия» постановила отправить их всех на берег, выдав по 10 руб. на дорогу{299}. Решив избавиться от кондуктуров, комиссия «Георгия» проявила большую последовательность в борьбе с контрреволюцией, чем комиссия «Потемкина». Однако выполнить свое постановление в тот же вечер она не успела.
Офицеров «Георгия» на катере доставили к Пересыпи. Но на берегу их встретил ружейный огонь, крики «ложись!» и «руки вверх!». Прямо на них с винтовками наперевес бежал сводный патрульный отряд из казаков, драгун и пограничной стражи: офицеров приняли за потемкинский десант{300}. Одесское командование уже не могло положиться на весь гарнизон и перешло к формированию сводных подразделений для отражения потемкинского десанта.
Поздно вечером революционная эскадра вернулась в Одессу. «Георгий Победоносец» прошел на якорное место мимо «Потемкина», отсалютовав ему как флагману{301} [108]
В военном отношении «Потемкин» и «Георгий» представляли вместе большую силу{*26}. Еще большее значение имел их союз в политическом смысле. Присоединение «Георгия Победоносца» способствовало росту революционного сознания среди самых политически отсталых потемкинцев. Они увидели, что «Потемкин» не одинок, на его сторону начинает переходить ядро флота. В них крепли уверенность в правоте начатого дела и доверие к революционному руководству социал-демократов.
Это учитывали и враги восстания. А. С. Галенко понял, что надо спешить с организацией контрреволюционного выступления. Считая, вероятно, что прапорщик Д. П. Алексеев действует недостаточно энергично, Галенко сам начал сколачивать контрреволюционную организацию{302}.
А тем временем вице-адмирал А. X. Кригер на расстоянии 12 миль от Одессы в 15 часов 30 минут остановил эскадру и собрал командиров кораблей на совещание. Командиры заявили о полной ненадежности команд. Было решено вернуться в Севастополь и сформировать сильный отряд миноносцев со специально подобранными командами для потопления «Потемкина»{303}.
Перед уходом в 19 часов 15 минут А. X. Кригер послал в Одессу миноноску № 272 для переговоров с восставшими о капитуляции. На миноноске находились старший офицер с «Трех Святителей» капитан второго ранга И. Н. Псиол, лейтенант с «Синопа» В. Д. Чайковский и священник с «Ростислава». Оказавшись на расстоянии видимости, они световыми сигналами предложили «Потемкину» сдаться. «Никогда», - [109] ответили с мятежного броненосца. Встретив отказ, офицеры все же предложили вступить в переговоры. Следует заметить, что в телеграмме А. X. Кригера в морское министерство о результатах «немого боя» совершенно искажен смысл переговоров с «Потемкиным». Если верить А. X. Кригеру, его офицеры не ставили вопрос о капитуляции, а сразу предложили вступить в переговоры и получили отказ. Вероятно, они сознательно исказили в своем докладе А. X. Кригеру ход переговоров, не желая сознаваться в трусости. В действительности потемкинцы согласились на переговоры. По воспоминаниям А. П. Березовского, он вместе с А. Н. Матюшенко и еще несколькими матросами вышел на катере навстречу миноноске. «Мы хотели, - писал он, - заставить посланных от эскадры вести с нами переговоры в присутствии всей команды контрминоносца (Березовский ошибочно называл миноноску № 272 контрминоносцем, - Б. Г.), надеясь, что она позднее сумеет передать о наших целях и стремлениях матросам других судов»{304}. Но этого и боялись офицеры. Заметив катер, миноноска № 272 полным ходом ушла в море и в 23 часа 50 минут присоединилась к эскадре. Выслушав доклад офицеров, А. X. Кригер понял, что последняя надежда рухнула, и повел корабли в Севастополь.
Утром 18 июня в 10 часов «Ростислав» и через 15 минут «Три Святителя» боевыми выстрелами разрядили свои орудия главного калибра. В морской простор унеслись снаряды, предназначенные «Потемкину». Орудия других кораблей молчали: там матросы при встрече с «Потемкиным» вывели из строя и пушки и торпедные аппараты{305}. Так позорно для царских властей закончилась карательная экспедиция против восставшего «Потемкина».
Военные и городские власти Одессы после появления на рейде второго броненосца находились в полной растерянности. Некоторые полагали даже, что «Потемкин» сдался «Георгию». Старший портовый лоцман Н. И. Романенко предложил произвести разведку и на паровом катере подошел к «Георгию», Там Романенко передал матросам: «Я послан к вам командиром порта спросить, не нужно ли чего новому броненосцу?» К. И. Фельдман с борта «Георгия» направил его к «Потемкину», на котором Н. И. Романенко беседовал с членами комиссии. Они расспрашивали его о положении [110] в городе, а затем вручили письменное заявление командующему войсками с требованием срочно доставить на «Потемкин» необходимую провизию{306}.
Командование Одесского гарнизона после присоединения «Георгия» к «Потемкину» перестало надеяться на помощь эскадры. На Жеваховой горе начали устанавливать восемь 229-миллиметровых мортир, а на берегу - торпедные аппараты, чтобы взорвать броненосцы на рейде. Командование гарнизона вывело из Одессы 52-ю пехотную дивизию и 8-й Донской казачий полк, ставшие ненадежными. Вместо них в город вошли 273-й Ставучанский и 275-й Хотинский пехотные полки, а также 23-й Вознесенский драгунский полк. По всему городу расклеили тексты распоряжения командующего войсками не собираться более 20 человек, в противном случае войскам было приказано стрелять без предупреждения. Не надеясь на эти меры, начальник Одесского жандармского управления полковник Н. М. Кузубов направил в Петербург телеграмму с просьбой прислать с Балтики миноноски и даже подводные лодки для потопления мятежных броненосцев{307}.