К. И. Фельдман, наблюдавший за «Георгием» с борта «Потемкина», в своих воспоминаниях отметил, что, [118] едва «Георгий» дал ход, А. О. Кузьменко приказал сыграть боевую тревогу. Р. М. Мельников присоединился к этой версии. Однако сам Кузьменко в своих следственных показаниях ничего об этом не сообщил. А. В. Будяк на следствии сказал, что матросов разогнал с палубы начавшийся дождь. Так или иначе, палуба была очищена от матросов, и заговорщики подняли сигналы: «Иду в Севастополь» и «Прошу позволения сняться с якоря»{334}.
Команды «Потемкина» и миноноски № 267 в это время перегружали уголь с парохода «Петр Регир», потому орудия правого борта броненосца, прикрытые угольщиком, не могли сразу открыть огонь по изменнику. Выигрывая время, с «Потемкина» ответили: «Ясно вижу», а затем просигналили: «Подождать 15 минут и следовать в Севастополь вместе»{335}.
А. С. Галенко передал семафором на «Потемкин», что хочет переговорить с одним из боцманов. Он намеревался подать сигнал к началу мятежа. Но с «Потемкина» ответили, что этого боцмана на мостике нет{336}.
«Георгий», не останавливаясь, прошел мимо правого борта «Потемкина» к выходу из бухты. Тогда на фалах последнего взвился сигнал: «Георгию Победоносцу» стать по диспозиции». А. О. Кузьменко приказал увеличить ход. Команде он заявил, что «Потемкин» тоже идет в Севастополь и разрешил им выйти первым. Революционные матросы «Георгия» и находившиеся на корабле потемкинцы бросились на мостик и в машинное отделение, чтобы расправиться с предателями. Но кондуктуры и их сторонники имели численный перевес. В машинном отделении кочегар-потемкинец И. М. Коваленко едва вырвался из рук заговорщиков, ударив одного из них прикладом по голове. Вступили в рукопашную борьбу и другие революционные моряки{337}. Тогда члены делегации послали двух матросов на «Потемкин» за помощью. Кондуктурам удалось перехватить их и запереть в каюте. Революционные георгиевцы оказались в меньшинстве и не смогли подавить мятеж своими силами. «Георгий» вышел из бухты и направился в открытое море.
На «Потемкине» пробили боевую тревогу. Матросы быстро отшвартовались от угольщика, развернули башни главного калибра в сторону «Георгия», подняли боевой красный вымпел и сигнал: «Буду стрелять»{338}. [119]
Если флажные сигналы умели разбирать не все матросы, то красный вымпел и развернутые орудия были понятны каждому. Георгиевцы потребовали от А. О. Кузьменко вернуться назад. «Георгий» развернулся и стал входить в гавань. В этот момент к его борту подошел катер с лоцманом Н. И. Романенко. Он знаками предложил А. О. Кузьменко следовать за ним. Боцман повел корабль курсом, который указывал лоцман. Видя, что «Георгий» возвращается, А. С. Галенко, испугавшись возмездия, бросился к боцману с криком: «Братцы, это измена! Чего вы смотрите? Бросьте его за борт!»{339} Не обращая внимания на врача, Кузьменко продолжал идти за катером. Вбежавших на мостик Д. П. Кошубу, З. Г. Бородина и С. П. Дейнегу, пытавшихся захватить управление броненосцем, оттеснили заговорщики во главе с А. С. Галенко. Революционные моряки кинулись вниз за винтовками. Но заговорщики успели спрятать оружие. Пока матросы искали винтовки, Кузьменко, следуя за катером, ввел броненосец в порт и отдал якорь на небольшой глубине у Платоновского мола. К «Георгию» снова подошел лоцманский катер, на который перебрались 15 кондуктуров во главе с Кузьменко. С собой они взяли кормовой флаг «Георгия». Катер доставил их на берег.
Потемкинцы, находившиеся на «Георгии», спустили шлюпку, чтобы идти за помощью на «Потемкин». Вместе с ними поехали трое георгиевцев: М. И. Волков, Д. П. Кошуба и Н. Силкин. На полпути шлюпку встретила миноноска, посланная потемкинцами за своей делегацией. Д. П. Кошуба, едва поднявшись на борт «Потемкина», выступил с призывом открыть огонь по изменникам на «Георгии» {340}.
Измена «Георгия Победоносца» явилась переломным моментом потемкинского восстания. Этот броненосец, ставший на якорь на малой глубине, превратился в прекрасную крепость, угрожая «Потемкину» правой носовой и кормовой башнями 305-миллиметровых орудий. Только захватив броненосец и высадив десант, восставшие могли надеяться на успех. Революционные матросы «Георгия» с борта своего корабля обратились к потемкинцам с просьбой о помощи. Но в этот момент на «Потемкине» выступили кондуктуры и те, кто поддался их агитации. «По всему кораблю, - вспоминал С. П. Токарев, - внезапно пронесся крик: «Идем в Румынию!» Тогда из нас никто не мог понять, откуда [120] исходит этот призыв, и лишь позднее выяснилось, что эту подлую мысль подал жалкий трус командир Алексеев». Остановить начавшуюся панику судовой комиссии не удалось.
18 июня около 17 часов «Потемкин» выбрал якорь и взял курс к берегам Румынии. За ним последовала миноноска № 267{341}.
Заговорщики «Георгия», бежавшие с корабля, были доставлены к градоначальнику. Не разобравшись полностью во всем происшедшем, градоначальник поторопился сообщить командующему войсками, что «Георгий» посажен на мель{*28}, а команда желает сдаться, и предложил отправить на броненосец две роты для ареста «зачинщиков». Когда же выяснилось, что броненосец не стоит на мели и борьба среди его команды еще продолжается, на Николаевский бульвар послали батальон 133-го Симферопольского полка и поставили артиллерийскую батарею у памятника Ришелье. К вечеру заговорщикам на «Георгии» удалось почти полностью овладеть положением, и в 23 часа они предложили командующему войсками ввести солдат на броненосец. На «Георгий» прибыл батальон пехоты. В ночь на 19 июня генерал С. В. Каханов сообщил царю о сдаче «Георгия». Царь наложил на его телеграмму следующую резолюцию: «После самого скорого следствия и полевого суда надо привести приговор в исполнение перед всей эскадрой и городом Одессой»{342}.
20 июня командир и офицеры «Георгия» прибыли в Одессу. Предатели выдали И. Е. Гузевичу 68 активных участников восстания. В момент отправки арестованных один из них, машинный квартирмейстер П. Гуляев, вырвался из рук конвоиров и, бросившись в воду, утонул. Одесские большевики сообщали в редакцию газеты «Пролетарий»: «Когда команда «Георгия» выдала 67 товарищей и сдалась начальству, солдаты негодовали, называя их изменниками. Матросов же на «Потемкине» никто из них изменниками не называл. Их называли молодцами, гордились поступком их, сочувствовали им и выражали желание, чтобы и у них в войске «скорее бы так сделали». Просят листков. Когда свезли на берег «бунтовщиков» с [121] «Георгия», их прогнали сквозь строй казаков, и казаки били их нагайками, а офицеры шашками. Арестованные же и конвоируемые войсками по городу матросы шли, улыбаясь прохожим. При виде этой процессии на улицах поднялась страшная паника. Солдаты и полиция сгоняли всех с тротуаров, с балконов. Закрывались магазины, и процессия двигалась по опустевшим улицам. Городовые и конвойные очень боялись, чтобы в них не стреляли и не бросили бомбу»{343}.
Перед выходом в море «Потемкин» приказал «Вехе» погрузить уголь с парохода «Петр Регир» и следовать за ним. В 20 часов 20 минут «Веха» закончила погрузку и около 21 часа отошла от угольщика. Но «Потемкин» уже скрылся с горизонта. Не зная, куда он направился, «Веха» взяла курс на Очаков.
Во время судебного следствия переход в Очаков члены команды «Вехи» объясняли своим постоянным желанием бежать от «бунтовщиков» и заявили, что воспользовались для этого первой возможностью. Однако уже отмечалось, что матросы этого судна настаивали на расправе со своими офицерами. Следовательно, большинство команды сочувствовало восстанию. Но измена «Георгия Победоносца» и уход «Потемкина» в неизвестном направлении вызвали растерянность и в команде «Вехи». Небольшое безоружное судно не могло самостоятельно искать «Потемкин», так как «Веху» мог утопить любой патрульный миноносец. С другой стороны, в Одессу прибыли новые войска, настроение которых команда не знала. В этих условиях морякам «Вехи» пришлось отказаться от участия в борьбе. 19 июня в 4 часа утра их судно прибыло в Очаков, а оттуда в 20 часов по приказу перешло в Николаев{344}. Во время судебного следствия, как уже говорилось, моряки «Вехи» не назвали и не выдали ни одного участника восстания, кроме А. Н. Матюшенко, революционная деятельность которого была известна царскому суду.