Городские и военные власти собрались на совещание. Начальник гарнизона и начальник жандармского управления старались уговорить городского голову и гласных «не срамить Феодосии и не исполнять никаких требований мятежников». Но Л. А. Дуранте и гласный С. С. Крым были крупными домовладельцами, как и другие члены управы. Под угрозой бомбардировки, опасаясь за свое имущество, они настаивали на удовлетворении требований потемкинцев. Кроме того, у здания управы собралась огромная толпа рабочих и либерально настроенных жителей города, которые категорически требовали выполнить все заказы матросов{376}.
Военным властям пришлось пойти на компромисс - разрешить доставку на «Потемкин» некоторой части провизии. Одновременно послали срочные телеграммы таврическому губернатору и командиру 7-го армейского корпуса, в состав которого входил гарнизон Феодосии, с запросом о возможности снабжения броненосца провизией и углем. Губернатор ответил, что решение вопроса он предоставляет городским властям. Но командующий гарнизоном генерал-майор Ф. С. Плешков получил приказ «никаких требований мятежников не исполнять». Гражданским властям пришлось подчиниться. Однако еще до завершения телеграфных переговоров они около полудня успели отправить на «Потемкин» часть заказанной провизии: хлеб, муку, мясо и четырех живых быков. Воды привезли мало, так как стояла сильная засуха и самому городу воды не хватало. Уголь обещали доставить позднее. Матросы решили ждать до вечера, а в случае невыполнения их [135] требований направить военным властям ультиматум{377}.
С той же шаландой, которая привезла провизию, на «Потемкин» приехал корреспондент одной из французских газет. Матросы встретили его очень приветливо, показали ему корабль и разрешили сделать несколько фотографических снимков {378}.
Потемкинцы имели все основания рассчитывать на успех в Феодосии. Ее гарнизон состоял всего из 400 человек. Около двух тысяч рабочих бастовали и были готовы к восстанию. Кроме того, в городе находились несколько сотен прибывших из плена солдат Порт-Артура, которые вели среди рабочих революционную агитацию. Местные власти охватила паника. Прекратилась отправка в Феодосию товарных поездов. Начальник Таврического губернского жандармского управления полковник М. Д. Загоскин докладывал командиру отдельного корпуса жандармов, что «студенты и толпа собирались на углах улиц и, видимо, готовы были примкнуть к матросам, если бы те высадились на берег» {379}.
Потемкинцы, находившиеся на берегу, организовали митинг и открыто раздавали прокламации. Полиция не вмешивалась. Под угрозой бомбардировки она покорно выполняла распоряжения матросов и даже помогала им наводить порядок в порту. У матросов снова окрепла уверенность в победе. Их настроение поднялось еще выше, когда от пассажиров вошедшего в гавань парохода они услышали, что броненосцы «Екатерина II» и «Синоп» подняли восстание и ушли к берегам Турции разыскивать «Потемкин». Только одно омрачало радость матросов - они узнали о расправе над командой «Георгия».
Судовая комиссия собралась на заседание. Известие о восстании «Екатерины» и «Синопа» заставило матросов поспешить с доставкой угля и провизии. А в это время с берега сообщили о противодействии военных властей выполнению потемкинских заказов. Комиссия решила направить начальнику гарнизона ультиматум с требованием выполнить заказы до 6 часов утра, угрожая иначе взять все необходимое силой. При этом Потемкинцы давали еще четыре часа сроку для выхода из города мирных жителей. В 22 часа А. П. Березовский и Е. К. Резниченко через городскую управу передали ультиматум начальнику гарнизона {380}.
Ночью на берег съехал К. И. Фельдман. Ему [136] поручили установить связь с местной организацией РСДРП. Потемкинцы рассчитывали на ее помощь в получении данных о расположении войск. Но войти в контакт с социал-демократическим комитетом не удалось {381}. Остается неясным, почему потемкинцы не сделали этого еще раньше, во время митингов в порту.
На следующий день, 23 июня, в 5 часов утра городской голова расклеил по городу объявление, в котором говорилось:
«Не имея возможности по независящим от городского управления причинам удовлетворить все требования команды броненосца «Потемкин-Таврический», городская управа рекомендует жителям Феодосии оставить город, ввиду угрозы со стороны команды броненосца принять решительные меры.
Городской голова Л. Дуранте.
Члены управы: А. Крым, С. Иванов»{382}.
Вслед за этим потемкинцы увидели, что из Феодосии в горы целыми семьями уходят жители. Они спасались от обстрела.
По воспоминаниям феодосийского большевика Д. Н. Басалыго, особый переполох и настоящую панику известие об ультиматуме вызвало среди власть имущих и богачей: «Семьи буржуазии, чиновников, купцов, полицейских, военных - все бросились на улицы, ища транспорта. Извозчики брали бешеные деньги за выезд из города. Паника росла по мере распространения слухов, что революционные матросы будут стрелять по городу из пушек, что займут город, что всех чиновников, полицейских, жандармов арестуют» {383}.
Потемкинцы поняли, что ультиматум отклонен. Но от обстрела им пришлось отказаться. Не имея сведений о расположении войск и даже простых планов Феодосии, они не могли начать бомбардировку из опасения вызвать жертвы среди рабочих.
К. И. Фельдман и А. Н. Матюшенко отправились в порт на катере на поиски угля. Им удалось обнаружить три шхуны с углем - по 10 тыс. пудов на каждой. За ними послали миноноску и паровой катер. Матросы предложили хозяину продать уголь. Но хозяин ответил, что он дарит уголь потемкинцам и просит только вернуть ему пустые шхуны. Около 30 матросов перешли с катера на одну из шхун и стали выбирать якорь, не обращая внимания на роту солдат, стоявшую на берегу. [137] Ротой командовал полковник А. А. Герцык. Увидев, что потемкинцы хотят захватить уголь, полковник приказал открыть огонь. В 9 часов 5 минут раздались три перекрестных залпа. Несколько матросов было убито, остальные укрылись в трюме или бросились в воду, пытаясь доплыть до катера или миноноски {384}.
«Этот предательский залп, - рассказывал впоследствии А. Н. Матюшенко, - напугал команду миноносца, и он пошел полным ходом к кораблю, в катере же вся прислуга легла на дно{*33}. Одна из пуль сломала регулятор, и катер пошел было полным ходом прямо на берег… Видя, что все от неожиданности потеряли голову… я решил спасти хоть катер с оставшейся на нем командой. Взявшись за штурвал, я повел катер к броненосцу. Всю дорогу - версты полторы - пули осыпали катер, даже пробили на нем дымовую трубу; раза три пули надвигали мне фуражку на лоб… но все же катер был спасен»{385}.
Из числа матросов, находившихся на шхуне, восемь человек попали в плен: И. В. Балдин, Е. И. Горбачев, И. П. Задорожный, А. Н. Заулошнов, Т. Г. Мартьянов, Е. С. Шевченко, К. И. Фельдман и герой восстания на «Георгии Победоносце» Д. П. Кошуба. Остальные погибли. Погиб и В. З. Никишкин, пламенный большевик-агитатор{386}.
Когда команда «Потемкина» узнала о расстреле, часть матросов бросилась к орудиям, чтобы отомстить за товарищей. В 10 часов 30 минут «Потемкин» поднял боевой вымпел и сигнал иностранным судам покинуть порт. Иностранные корабли вышли из гавани. Броненосец развернул орудия в сторону вокзала{387}, откуда продолжала уезжать местная буржуазия.
Но в этот момент выступили кондуктуры и их сторонники. Они стали кричать, что матросов никто не поддерживает, их убивают поодиночке, помощи ждать неоткуда и, пока еще остался уголь, надо идти сдаваться в Румынию. Кондуктуры спровоцировали новобранцев. Социал-демократы и члены комиссии прилагали все усилия, чтобы успокоить команду. Члены РСДРП [138] и сочувствующие предлагали сжечь палубу, изрубить мачты, но только не сдаваться и дойти до Кавказа. Однако их усилия оказались тщетны. Большинство вновь потребовало идти в Констанцу.