В начале 1904 г. при Севастопольском комитете РСДРП был создан руководящий орган матросских социал-демократических групп - Центральный флотский комитет («Централка»). В его состав вошли матросы-большевики Г. Н. Вакуленчук, О. И. Волошин, А. И. Гладков, И. А. Кривоконь, А. М. Петров, И. Т. Яхновский и др. «Централка» имела связи с Сормовским, Николаевским и Харьковским комитетами РСДРП {39}. Своей задачей она считала широкую агитацию и создание нелегальных групп для подготовки восстания. «Централка» была хорошо законспирирована, и командованию не удавалось напасть на ее след. Ее деятельность приобрела вскоре такой размах, что командующий флотом адмирал Г. П. Чухнин в рапорте морскому министру вынужден был признать: «…против тайной организации мы совершенно бессильны» {40}.
2 декабря 1904 г. помощник начальника Таврического губернского жандармского управления ротмистр Н. А. Васильев в служебном донесении отметил: «За флотской группой идет наблюдение, пока не давшее результатов: партия эта крайне конспиративна, а наблюдение за ней с трудом возможно…» {41}
Безрезультатность всех мероприятий севастопольских жандармов в борьбе с революционным движением возмущала адмирала Чухнина. 23 марта 1905 г. он писал старшему флагману вице-адмиралу А. X. Кригеру, что число участников матросских сходок растет и матросы к чему-то готовятся. «Надо же, наконец, [23] установить, - требовал Чухнин, - хотя бы некоторые данные для раскрытия этих преступных нижних чинов» {42}.
Особенно много листовок и прокламаций стало появляться на кораблях и в казармах с конца 1904 г. К июню 1905 г. в каждом из девяти черноморских экипажей имелось 200-300 членов социал-демократических кружков, вокруг которых группировались революционно настроенные матросы {43}.
События первой российской революции, а также непрерывные поражения России в войне с Японией, и особенно гибель русского флота, способствовали росту революционных настроений среди моряков-черноморцев. Об этом свидетельствуют все участники восстания{44}. В. И. Ленин отмечал: «…соединения пролетарской массовой стачки в городах с крестьянским движением в деревне было достаточно, чтобы поколебать самую «прочную» и последнюю опору царизма. Я имею в виду армию». Как бы подтверждая эти слова, начался процесс активного размежевания и выделения революционного ядра среди моряков. «Чем дальше протянется это состояние гражданской воины, - писал В. И. Ленин, - тем неизбежнее будет выделение из контрреволюционной армии массы нейтральных и ядра борцов за революцию» {45}.
«Централка» умело направляла недовольство матросов царским правительством и местным начальством в нужное русло, вела активную пропаганду и агитацию. По воскресным и праздничным дням под видом «гуляний» в окрестностях Севастополя устраивались сходки и митинги, на которых присутствовало до 200 матросов. На этих собраниях принимались резолюции с требованием прекратить войну с Японией, свергнуть самодержавие и установить в России социалистический строй. С 10 ноября 1904 по 25 марта 1905 г. состоялось 11 таких митингов и собраний. Число участников последнего из них достигло 300 человек {46}.
Революционные листовки появлялись на кораблях и в казармах почти ежедневно. Участились доклады командиров кораблей и штаба флота адмиралу Г. П. Чухнину о политической неблагонадежности команд. В резолюции по этому поводу на рапорте штаба флота от 19 января 1905 г. адмирал написал: «Вообще, я давно слышу о боязни начальствующих [24] лиц своих же собственных команд, которую они и при мне не скрывают, почему прежде всего предлагаю, чтобы они проводили должное время среди своих подчиненных нижних чинов, следили бы за ними и водворяли бы воинскую дисциплину, чтобы не бояться нижних чинов…» {47}
Постепенно матросы стали применять и чисто пролетарскую форму борьбы - забастовку. Для Черноморского флота начала 1905 г. она была явлением нетипичным: к ней прибегали, требуя ограничения времени судовых работ и в некоторых других случаях {48}.
Во главе революционного движения на флоте по-прежнему были матросы технических специальностей. Революционные настроения среди них усилились до такой степени, что 8 апреля 1905 г. штаб Черноморского флота издал особое предписание командирам экипажей и кораблей по усилению политического надзора за машинными командами. Согласно приказу адмирала Г. П. Чухнина от 17 января 1905 г., во всех частях флота на политически неблагонадежных были заведены специальные «секретные книги», где отмечались малейшие подозрения в революционной деятельности. Чухнин лично объехал все корабли и выступил перед матросами с контрреволюционными речами, а 15 февраля издал особый приказ, в котором признал бурный рост революционных настроений на флоте и попытался вступить в полемику с социал-демократами, чтобы доказать матросам незыблемость самодержавия {49}.
В апреле и мае 1905 г. примеру адмирала последовали командиры учебного судна «Прут» и броненосца «Екатерина II» А. П. Барановский и А. К. Дриженко. Называя себя «друзьями матросов», они выступили перед членами своих команд, стараясь убедить их в возможности улучшения их жизни без революционной борьбы. Социал-демократы «Прута» и «Екатерины II» откликнулись на речи командиров двумя листовками «Ответ матросов», в которых на конкретных примерах вскрывали истинный смысл слов командиров, показывали, кто друг и кто враг матросов, звали к борьбе за свободу под знаменами РСДРП. Моряки «Прута» предупреждали А. П. Барановского: «Помни, час расплаты близок!» {50} Прокламация матросов «Екатерины II» заканчивалась словами: «А революция [25] близка! Ох, как близка! Гораздо ближе, чем вы думаете. Товарищи всех судов, организуйтесь! Долой войну! Долой офицеров! Долой царя! Да здравствует мир! Да здравствуют социал-демократы!» {51} Обе прокламации получили на флоте широкое распространение. Броненосец «Екатерина II» моряки стали называть «Красная Катя».
В апреле 1905 г. III съезд РСДРП принял резолюцию о вооруженном восстании. Выполняя решения съезда, «Централка» ускорила подготовку всеобщего восстания матросов Черноморского флота, намечая его на время маневров осенью 1905 г. Члены «Централки» полагали, что к этому времени революционное движение в России достигнет наивысшего подъема, а кроме того, они знали, что в связи с учениями корабли будут обеспечены боеприпасами. Поскольку далеко не все корабли были затронуты социал-демократической пропагандой, революционные матросы рассчитывали до конца маневров успеть провести на них соответствующую работу. Осенью же уходили в запас старослужащие матросы, слабо охваченные революционной пропагандой, а те, кого призвали вместе с первыми моряками социал-демократами Черноморского флота, оставались на службе. Революционные матросы считали, что их сверстники более восприимчивы к социал-демократической пропаганде и агитации и поддержат восставших товарищей. Надеялись они и на поддержку солдат севастопольской крепостной артиллерии. А береговым артиллеристам должны были помочь десантники команд учебного судна «Прут» и учебного крейсера «Днестр». Начинать восстание должен был эскадренный броненосец «Екатерина II», имевший самую крепкую организацию РСДРП {52}.
В случае неблагоприятной ситуации для восстания на море оно должно было начаться во время парада у Владимирского собора. Самым надежным матросам поручалось уничтожить собравшееся в одну группу начальство и поднять на мачте штаба флота сигнал к общему выступлению матросов и солдат гарнизона. Об этом было написано в письме матросов-предателей, посланном ими адмиралу Г. П. Чухнину из Румынии уже после сдачи «Потемкина». Другие источники не сообщают о таких деталях первого плана восстания. В том же письме было указано, что [26] сведения получены «от одного матроса, состоявшего членом социал-демократического кружка и принимавшего деятельное участие в беспорядках на броненосце «Потемкин»{53}. Учитывая это, а также реальность выполнения изложенного плана, можно почти не сомневаться, что он действительно существовал и мог бы обеспечить успех восстания.