20 января 1905 г. на самом «Потемкине», а 3 и 20 февраля в казармах его команды офицеры обнаружили нелегальные прокламации. 21 мая при их распространении был замечен матрос второй статьи с «Потемкина» Н. С. Фурсаев {63}.
При входе на корабль матросов обыскивали. Поэтому революционеры посылали в назначенный для обыска отряд двух представителей, которые знали, у кого должна быть нелегальная литература, и помогали пронести ее на броненосец {64}.
По воспоминаниям потемкинца И. Т. Чубука, усилению революционной работы способствовали известия о расстреле мирной демонстрации 9 января 1905 г. в Петербурге. Севастополь, как и другие города России, встретил эти известия забастовками протеста. Под влиянием социал-демократов моряки-кочегары решили открыть кингстоны и затопить броненосец, если командование использует его против рабочих{65}.
В подготовке восстания на «Потемкине» участвовали бывшие матросы крейсера «Варяг». После знаменитого боя при Чемульпо варяжцы 20 марта 1905 г. прибыли в Севастополь. Здесь их разместили в казармах 36-го флотского экипажа вместе с потемкинцами. При расформировании команды «Варяга» 13 человек назначили на броненосец «Потемкин»{*2}, среди них - кочегары И. С. Логинов, И. И. Малышев, П. Е. Шишков, А. С. Скверняков, машинист С. М. Михайлов, матросы Ф. Л. Алказ, Ф. И. Андрюхин, А. Д. Войцеховский, Г. И. Кункель, Д. К. Мусатов, Е. Д. Пека, И. И. Стрекалов, плотник Л. Чинилов{66}. Участие в [31] восстании на «Потемкине» героев «Варяга» символизировало тесную связь боевых и революционных традиций российского флота.
Командование знало о подготовке восстания на кораблях, и в частности на «Потемкине». С конца апреля 1905 г. оно начало перемешивать экипажи, надеясь разрушить этим сложившиеся матросские организации. На вспомогательные суда и в казармы стали списывать политически неблагонадежных матросов, заменяя их новобранцами. В ответ социал-демократы шире развернули работу среди молодых матросов. Пропаганду и агитацию среди новобранцев «Потемкина» активно вели А. Н. Матюшенко, В. З. Никишкин, Т. В. Скребнев и др. По воспоминаниям матроса А. А. Мазурова, основу агитационно-пропагандистской работы составляли лозунги: свержение самодержавия, установление на флоте восьмичасового рабочего дня, сокращение сроков службы. Революционная деятельность приняла такие размеры, вспоминал участник событий матрос Г. И. Мартынов, что о подготовке восстания на «Потемкине» узнала почти вся команда. А в воспоминаниях машиниста А. Ф. Царева указывалось, что к началу восстания в революционных группах броненосца было около 100 человек{67}.
В мае на инспекторском смотре команда «Потемкина» доказала инспекторам, что офицеры на корабле ежедневно воруют 50 матросских пайков. Впервые подобная претензия была высказана еще в 1904 г. Но и теперь заявление матросов ни к чему не привело. Члены команды высказали также возмущение негодным мясом и червивыми сухарями, но безрезультатно. 18 мая потемкинцы вновь выразили недовольство качеством хлеба и крупы, на этот раз командир корабля назначил комиссию для расследования. Она признала справедливость высказанных требований, и качество хлеба было улучшено. Причина уступок командира заключалась, вероятно, в том, что к этому времени Е. Н. Голиков получил первое анонимное письмо о подготовке восстания и решил лишний раз не озлоблять матросов {68}.
15 мая «Потемкин» поднял вымпел о вступлении в кампанию. Броненосец провел первые стрельбы из новых орудий. Теперь до начала общих маневров ему предстояла артиллерийская практика для подготовки к действиям вместе с эскадрой{69}. Встреча с [32] эскадрой назначалась на 21 июня у Тендровской косы. Узнав об этом, потемкинцы в ночь с 10 на 11 июня послали в «Централку» запрос с просьбой предоставить их кораблю как наиболее сильному{*3} честь первому начать восстание. «Централка» согласилась, но рекомендовала подождать до прибытия эскадры. Кроме того, она посоветовала заранее составить списки тех офицеров и унтер-офицеров, которые могли оказать сопротивление и поэтому подлежали аресту или расстрелу в первые минуты восстания. Начать его рекомендовалось в 1 час ночи после смены вахты. Захватив корабль, революционные матросы должны были бесшумно сняться с якоря, выйти на линию горизонта, где разъяснить остальным членам команды смысл происшедших событий и ждать восстания эскадры, стараясь внешними действиями не вызвать подозрений у офицеров на других кораблях {70}.
11 июня 50 матросов «Потемкина» под разными предлогами обратились к командованию с просьбой списать их с броненосца. Вероятно, они знали о подготовке восстания и были против него, но не хотели или боялись выдавать товарищей{*4}. Кто-то из матросов предупредил командира Е. Н. Голикова анонимным [33] письмом, в котором сообщалось о намеченном восстании и назывались имена руководителей. Голиков по неизвестной причине не сообщил об этом командованию. Однако он обратился в штаб флота с просьбой временно заменить его на «Потемкине» другим командиром. Штаб, не видя достаточно веских оснований, отказал {71}. Тогда Голиков нашел другой выход.
Днем 12 июня, как сообщает потемкинец И. П. Мокиенко, на корабле состоялась сходка 80 революционно настроенных моряков для окончательного решения вопросов, связанных с началом восстания. В разгар сходки 40 ее участников были вызваны на верхнюю палубу и списаны на берег без объяснения причин. Среди них находился и один из будущих руководителей ноябрьского восстания 1905 г. в Севастополе, машинный квартирмейстер И. Сиротенко {72}.
В 14 часов броненосец вышел в море. В последний момент с него под предлогом болезни съехали на берег мичманы Гнилосыров и Тихменев. Они знали о ненависти к ним революционно настроенных матросов, вызванной их провокационными действиями и контрреволюционной агитацией, поэтому сбежали с корабля, когда он уже дал ход {73}.
2. Начало восстания на «Потемкине»
Революционизирование матросской массы в 1905 г. под руководством РСДРП шло чрезвычайно быстрыми темпами. Обстановка на флоте к июню 1905 г. была так накалена, что могла бы вызвать стихийный взрыв, однако, по мнению большевистской «Централки», еще не достигла уровня, достаточного для успеха восстания: не все корабли охватила пропаганда и агитация, еще много было политически несознательных. «Централка» надеялась вовлечь их в движение своей агитацией, а также самим фактом восстания главных сил флота - броненосцев. Усиление рабочего и крестьянского движения по всей стране, и в частности на Юге, способствовало революционизированию черноморцев. Однако в целом борьба рабочих и крестьян еще не приблизилась к вооруженному восстанию. Выступление флота, очевидно, ускорило бы этот процесс. Слияние борьбы рабочих, крестьян и матросов под руководством РСДРП обеспечивало восстанию победу. План «Централки» являлся вполне реальным. [34]
Революционные группы «Потемкина», созданные и руководимые социал-демократами, также вели активную подготовку к выступлению. Они располагали конкретным планом, увязанным с планами «Централки». Но группы были сильно ослаблены, и у них оставалось очень мало времени до начала восстания для эффективной пропаганды среди новобранцев.
При изучении революции важное значение имеет исследование социального и партийного состава участников. Историками потемкинского восстания такое исследование специально еще не проводилось.
В команде «Потемкина» было 763 матроса и 12 кондуктуров. Из них пять матросов погибли на Тендре, 12 больных и раненых в дальнейших событиях не участвовали. Точный социальный состав остальных 746 человек установить, к сожалению, не удалось ввиду неполноты сведений по 36-му флотскому экипажу, куда входили 721 человек команды «Потемкина» {74}, и отсутствия всех сведении о номерах экипажей, к которым были приписаны остальные члены команды {*5}. Общее количество матросов из рабочих в Черноморском флоте составляло 27,97%{75}. Следует, однако, предположить, что на «Потемкине» бывших рабочих было значительно меньше, ибо данная категория матросов более прочих была затронута революционным движением, и вряд ли командование, зная о подготовке восстания, заменило ими списанных с «Потемкина» политически неблагонадежных. Вероятнее всего, подавляющее большинство команды составляли крестьяне.