— Отставить! Ведь это Городовиков!
Меня схватили. Генерал Попов обещал за меня награду, и поэтому белогвардейцы не зарубили меня на месте, а привели в штаб. Молодой лысый офицер вполголоса стал расспрашивать конвоиров. Из его слов я понял, что моя фигура представляет для белых большой интерес. Офицер вышел.
На лавке спал, свернувшись, пушистый кот. Конвоиры стали дразнить кота.
В это время вошел генерал Попов, а следом за ним — офицер. Генерал посмотрел на меня и усмехнулся:
— А, Городовиков!
Он повернулся к офицеру и приказал:
— Сейчас же выстройте обе сотни мобилизованных калмыков.
В Платовской генерал с помощью коннозаводчика Сарсинова успел мобилизовать все калмыцкое население.
Когда сотни были построены, Попов направился к калмыкам. Вывели и меня. Генерал начал речь.
— Среди донских калмыков, — сказал он, — не должно быть ни одного большевика. Я за это ручаюсь. Городовикова я расстреляю в назидание вам.
Калмыки молчали. Генерал ждал одобрения.
Наконец послышались голоса офицеров:
— Правильно, ваше превосходительство. Расстрелять!
— Дежурного по караулу! — закричал генерал.
Явился дежурный по караулу. Каково же было мое удивление и радость, когда я узнал в нем Кулишева!
Кулишев был одним из наших активистов-красногвардейцев, которых посылал ревком для работы среди калмыков.
Меня отвели в подвал. С напускной суровостью Кулишев толкнул меня в бок. Я наклонился к нему и попросил закурить, прошептав:
— Я притворюсь больным. Буду вызывать тебя, приходи.
Чиркнув спичку, он едва заметно кивнул головой.
В подвале было темно и сыро. Я прилег на кучу рогож и только тут почувствовал, как сильно болит нога.
Внимательно ощупав ногу, я убедился, что перелома нет. Начал думать о побеге.
Услышав шаги часового, я нарочно громко принялся стонать. Часовой подошел к двери. Я стал просить, чтобы он вызвал дежурного по караулу. Кулишев пришел. Он плотно прикрыл дверь, подошел ко мне и начал рассказывать о том, что в калмыцких сотнях идет разложение. Многие хотят бежать к большевикам.
Я выслушал Кулишева и сказал:
— Ты мой друг. Ты понимаешь, что через несколько часов меня убьют как собаку. Я должен бежать, помоги...
Кулишев подумал и крепко пожал мне руку.
— Я от тебя не отстану, — сказал он.
Я обрадовался:
— Значит, бежим вместе?
Кулишев кивнул головой и спросил:
— Может, еще сказать кому?
— Скажи братьям Адучиновым.
Братья Адучиновы были наши одностаничники, бедняки.
— Ладно, — согласился Кулишев.
План побега был прост. Кулишев, как дежурный по караулу, выводит лошадей, будто для проверки постов. Он берет с собой братьев Адучиновых, сменяет часового своим парнем, и с наступлением темноты мы бежим.
План побега был выполнен без сучка и задоринки.
Выехав за околицу, мы облегченно вздохнули, пришпорили лошадей и галопом понеслись на север.
Ночь в степи темна, как грива вороного скакуна.
Проскакав километра два, мы услышали все нарастающий топот погони. Резко свернув на юг, укрылись в балке, решив биться до последнего патрона.
Погоня проскакала стороной.
Блуждая по степи, объезжая хутора, усталые и разбитые бессонницей и волнениями, мы наткнулись на овчарню. Лай собак разбудил пастуха. Стали расспрашивать, как выйти на казенный мост. Пастух показал дорогу.
Вот и мост через Маныч. Перед мостом остановились в нерешительности. А что, если мост охраняют белые?
Уговорились, если окликнут, сразу открыть стрельбу и затем с криком «ура» стремительно прорваться.
Крякая, из-под моста вылетела утка. Где-то недалеко ей ответил селезень.
На мосту никого не было. Копыта коней дробно застучали по настилу.
В ту же ночь триста станичников Платовской ожидали смерти: белогвардейцы решили их расстрелять на рассвете.
Семен Михайлович Буденный совершил исключительно смелый налет на Платовскую. Взяв с собой семь товарищей-одностаничников, он на рассвете ворвался в станицу.
Храбрецы освободили арестованных и вооружили их винтовками, отобранными у конвоя. В станице завязался горячий бой. Белогвардейцев выбили из Платовской. Трофеями налета оказались белогвардейская батарея, винтовки, несколько пулеметов и множество патронов. В отряд немедленно вступили десятки станичников. Бежавшие от белогвардейцев станичники возвращались обратно.