Мне приходилось часто встречаться с трудящимся населением и солдатами польской армии. Особенно были разговорчивы пленные нижние чины. Почти все они не скрывали своей радости, что остались живы. Они бурно приветствовали бойцов и рассказывали, как им втолковывали о жестокости красноармейцев, говорили, что красноармейцы не берут польских солдат в плен, а уничтожают. И вот они столкнулись с действительностью. Наши бойцы очень хорошо обходились с ними. Пленных приютили, одели, накормили, дали им газеты, журналы. Один солдат — из батраков — подошел ко мне и, смущаясь, спросил:
— Скажите, неужели мы теперь будем иметь право на работу и даже на отдых?
— В этом не сомневайтесь.
Солдат смахнул рукавом шинели слезу:
— Я годами работал на помещика. Батрачил у него. Трудился день и ночь, но прокормить свою семью не мог. Не мог даже купить себе обуви и работал босиком. Зарабатывал один-два злотых в день. Разве можно прожить с семьей на такой заработок?!
Другой солдат рассказал, как он работал у пана в усадьбе и получал за свой труд, за двенадцатичасовой рабочий день, по одному злотому и двенадцати грошей. А чтобы не быть голодным, надо было истратить полтора злотых!
— Вот так и жили: впроголодь, — закончил он свой рассказ.
Жаловались на свою тяжелую жизнь при панском владычестве и белорусские крестьяне, и ремесленники, не говоря уже о рабочих. Те не жили, а прозябали — в лачугах, сколоченных из досок, кусков железа; недоедали, недосыпали; на работу вставали с зарей и возвращались домой поздно ночью.
— Все это в прошлом! — говорил я им. — Теперь для вас наступят новые времена. К старому возврата не будет. Будете спокойно жить, работать и отдыхать. Больше не будут над вами издеваться паны.
Я не ошибся. Труженики освобожденных областей Западной Украины и Западной Белоруссии, вступив в единую семью народов Советского Союза, обрели свободную, счастливую жизнь.
Часть пятая. В БОЯХ И ПОХОДАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В сорок первом году мне исполнился шестьдесят один год. Я был инспектором кавалерии Красной Армии.
На дорогах Великой Отечественной войны я встречал много ребят. Отцы их воевали, матерей они порастеряли; бродили они по лесам и полям, жили в землянках и все же не унывали. Каждый из них что-то делал, каждый о чем-то хлопотал. Каждый просился, чтобы и его с собой взяли воевать. А были и такие, что стали партизанам помогать и нам, Красной Армии.
Вот как я встретился с одним таким парнишкой. Немцы бомбили шоссе. Мы отошли в лесок и наблюдали, как фугасные бомбы с самолета плюхаются в заросшее высокой травой болото.
Кто-то из командиров сказал:
— Не точно бомбит, дьявол. Пожалуй, безопаснее было бы на шоссе оставаться. А то будет целить в шоссе, промажет да в нас и влепит.
В это время другой командир закричал:
— Ложись!
Я поглядел: кому это он кричит? Вижу — бегут к нам через поляну несколько колхозников. Это под непрерывной-то бомбежкой!
Тут и я приказал им:
— Ложись!
Они легли в высокую густую траву. Теперь их совсем не было видно, но трава колыхалась. Я понял, что они скрытно к нам ползут. Значит, имеют военные навыки.
А самолеты продолжали над нами носиться на бреющем полете с таким гулом, что хоть уши затыкай, и черные тени их скользили по траве.
Трава продолжала шевелиться. Самолеты сбросили бомбы и скрылись за лесом. Из травы показались люди: старик, несколько мужчин и женщин и парнишка лет тринадцати-четырнадцати. Курносый, в веснушках, глаза круглые, волосы русые, вихор торчит.
— Можно вылезать? — спросил парнишка.
— Теперь вылезайте.
Колхозники окружили нас, стали расспрашивать.
— Вот видите, — сказал я им, — теперь вы сами убедились, что каждому надо иметь военные навыки. Незаметно для фашистов проползли. А умели бы стрелять да было бы у вас оружие — могли бы сбить самолет...
— Я стрелять умею, — вдруг пробурчал парнишка. — Да только у меня винтовки нету.
— Кто тебя стрелять выучил?
— Батька.
— А где твой батька?
— В партизанах.
— Тебя как зовут?
— Васькой. Товарищ генерал, возьми меня с собой!
— Взять мне тебя некуда.
— Ну во-от, — протянул Васька. — А я знаю, где немецкие офицеры живут.
— Где?
— В деревне, недалеко отсюда.
— Правильно говорит. У них в деревне штаб, — подтвердил дед. — Офицеры кур едят, молоко пьют, карты по столам разложили.