Бойцы накормили коней, поели сами, стали укладываться спать. В лесу, несмотря на лето, было и холодно и сыро. Под ногами хлюпала вода. Один кавалерист покрыл коня своей шинелью.
— А сами-то как же? — спросил я. — Замерзнете.
— Сам-то ничего! — ответил весело боец. — Вот возьму попрыгаю и согреюсь, а конь — он не догадается согреться. А промерзнет — заболеет. Вот я его и согреваю. Да как же иначе, товарищ генерал-полковник, ведь конь меня выручает, а я его!..
Через полчаса в лесу все, кроме дежурных, спали. Разведчики ушли вперед, в ближайший город. Стала согреваться земля, от болотистой почвы поползли теплые испарения. По кочкам запрыгали огромные зеленые лягушки. Никакой наблюдатель с воздуха не обнаружил бы в лесной чаще конников, отдыхающих перед налетом на город.
И вот настала ночь — рабочий день для кавалеристов. Люди покормили коней, сами поели.
В лесу стало темно, мрачно, но ни один из нас не подумал бы разложить костер, закурить или чиркнуть спичкой.
Вернулись разведчики, усталые, но довольные: все, что было нам нужно, разведали. Они доложили:
— Город охраняется заставами. Возле города разбросаны палатки, где спят немцы. На улицах сгруппировано множество грузовых машин, битком набитых боеприпасами. На площади стоит несколько цистерн с горючим. В таких-то домах, на такой-то улице спят офицеры и солдаты заготовительного отряда. Они отбирают у населения все съестное и отправляют в Германию.
Отлично! Мы налетим со всех сторон, внезапно. Нас не ожидают. Молодым конникам придется впервые держать боевой экзамен.
Я сказал им:
— Вы должны хорошо владеть холодным оружием. Придется вам не лозу рубить, как в мирное время, а живого врага. Приобретайте же навыки! Применяйте шашку! Патроны и снаряды надо экономить — действуйте больше шашкой.
Тщательно разработав план налета, конники выступили. Мы шли лесом, притихшими полями. Проходили мимо сожженных деревень. Ночь была темная.
Город, набитый до отказа фашистами, спал. Окружив город, мы пропустили вперед те группы, которые должны были заняться штабом, цистернами и заготовительным отрядом. В определенный час мы одновременно ударим и в центре города, и на окраинах. Гитлеровцам будет некуда податься.
Конники спешились и неслышно подошли к заставам...
Наконец время настало. Фашистские заставы были сняты так бесшумно, что это сделало бы честь и старым конноармейцам. А действовали тут наши молодые конники. Мои слова об уничтожении врага шашкой, как видно, пошли впрок. В тот же момент конники, пробравшиеся в город в пешем строю, напали на штаб. Штаб помещался в бывшем советском учреждении в большом доме на площади и охранялся. Часовые заметили конников лишь тогда, когда те выросли из темноты у них перед глазами. Началась беспорядочная стрельба. Из штаба стали выбегать полураздетые, ничего не соображавшие фашисты. Конники рубили их шашками, расстреливали на бегу в упор. Многих взяли в плен. Несколько бойцов вбежали в помещение штаба. Там они увидели разбросанную одежду, бутылки на столах, несколько пар сапог, офицерское оружие, ящики с оперативными документами. Мигом собрали все документы, собрали и оружие.
Другие группы тем временем расправлялись с «храбрыми воинами» из заготовительного отряда. Гитлеровцы спали, их подняли с постелей. Эта нечисть была храброй и наглой тогда, когда врывалась в дома, — забирала кур, яйца, масло, а заодно прихватывала одежду, одеяла — словом, все, что можно захватить у беззащитных жителей.
Теперь эти «заготовители» валялись в ногах у наших конников и рыдали: «Рус! Пощади!»
На этом фашистский заготовительный отряд навсегда прекратил свое существование.
Каждый боец и командир выполнял то, что ему было поручено заранее. Были захвачены склады, загорались машины и цистерны с горючим. Последний эшелон кавалеристов ворвался в город на конях... Они окончательно очистили его от гитлеровцев.
Через полчаса перед командирами стоял один из пленных — немец лет пятидесяти. Он трясся от страха и твердил:
— Мы пришли в Россию кушать!.. Кушать!.. У нас нечего кушать! Мы пошли воевать, чтобы не умереть с голоду... Мы пришли кушать!.. Мне капут, да? Мне капут? Мне капут?
Другой пленный рассказывал:
— Мы еще ни разу не были в боях. Нас только что подтянули к участкам фронта. Мы спали спокойно, мы знали, что русские далеко, и никак не думали, что вы появитесь здесь, в тылу...
А третий только повторял как помешанный:
— О, казаки! О, казаки!..
Под утро стали собираться крестьяне и жители, узнавшие, что конники пришли в город. Им вернули все награбленное гитлеровцами продовольствие.