Я вышел на платформу и стал ждать прибытия добычи.
Вскоре из темноты выполз бронепоезд «На Москву». За ним показались эшелоны. Им открыли путь, и, ничего не подозревая, они вползли в засаду. Я вызвал Семена Михайловича на платформу.
Как раз в эту минуту командир бронепоезда закричал:
— Ну, как тут?
— Да ничего, отогнали красных, — ответил Буденный. — Командир бронепоезда, немедленно к генералу Мамонтову! Он вас ждет на телеграфе.
— Слушаюсь!
— И еще вот что: прикажите команде бронепоезда построиться на станции. Генерал Мамонтов хочет поздравить ее.
— Слушаюсь! — ответил командир поезда.
Он подал команду, и белогвардейцы выстроились на платформе.
— Снимай оружие! — приказал я опешившим белогвардейцам.
Они глядели на нас, вытаращив изумленные глаза. Потом поняли, в чем дело, и принялись кидать оружие...
Под утро вся добыча была в наших руках. Эшелоны, бронепоезда, важные грузы, гренадерская бригада... Победила боевая смелость, хитрость и военная смекалка.
Так всегда действовала Первая Конная. Традиции ее продолжал и генерал-майор Доватор. Он командовал кавалерийской казачьей группой. У него было несколько тысяч молодых казаков. Все они выросли в донских и кубанских станицах, с детства пасли коней в степи, в большие праздники участвовали в скачках. Они выросли лихими кавалеристами. Их отцы еще в прошлую войну дрались с немцами, и не раз немцы дрожали от страха, увидя перед собой лихих казаков.
Ночью молодые конники переплыли глубокую реку и въехали в густой лес. Ехали вперед по нехоженым тропам.
Доватор говорил:
— Самое главное — сохранять тайну. Первая Конная всегда появлялась перед врагами внезапно и ошеломляла своим появлением. Ни один неприятельский разведчик не должен знать, что в тыл к ним движется целая казачья группа. Если немцы раньше времени узнают, что мы идем, пропадет половина успеха.
И нельзя было подумать, что тысячи всадников пробираются лесом. Казалось, лесом движутся бесплотные тени. Люди не курили, не разговаривали, избегали лишних движений.
Девять дней Доватор со своей частью ходил по лесам, все нащупывал, где бы ударить немцев побольнее.
За эти девять дней молодые казаки прошли сотни километров.
Наконец настало долгожданное утро. Лес был окутан густым и теплым туманом. Всадники двигались словно в парном молоке. Доватор отдал последние приказания.
Кавалеристы неслышно спешились и передали лошадей коноводам. Со штыками наперевес они пошли туда, где должен был быть враг. Позади коноводы вели лошадей. Вскоре казаки наткнулись на проволочные заграждения.
Фашисты чувствовали себя за многими рядами заграждений в полной безопасности. Но казаки прорвали эти заграждения, атаковали немецкие оборонительные линии. Никак не ждали фашисты лихой казачьей атаки! Бой длился целый день. К вечеру казаки уничтожили полностью немецкий батальон. Тогда коноводы подвели бойцам коней. Казаки вскочили в седла и стремительно скрылись в лесу. Тут конники хоронили убитых товарищей. Отсюда отправили под надежной охраной раненых. И отсюда начали свой замечательный рейд.
В глубоком тылу немецких войск расположено наше село. Часть изб сожжена. Немцы были так уверены, что здесь никогда не появятся наши бойцы, что чувствовали себя как дома. Они даже назначили старосту — освобожденного из тюрьмы уголовного преступника. Ведь ни один честный советский человек не стал бы выполнять должность предателя, фашистского холуя.
Конники ворвались в село. И через несколько минут крестьяне привели связанного старосту. Следом за ним других негодяев — тоже уголовников, которых немцы назначили старшинами.
— Вот они, изверги! — кричали крестьяне.
Староста упал на колени. Он что-то невнятно лепетал о пощаде. Немцы, мол, его заставили стать предателем.
— А крестьян истязать они тебя тоже заставляли?! — спросил командир эскадрона.
Староста поник головой.
— Отвести их!
Через несколько минут на огородах предатели получили по заслугам. На негодяев не стоило даже тратить пули.