— Ось яки гарни хлопци! Таким и смерть не страшна, цур ей пэк.
У всех было приподнятое настроение. Нам казалось, что никакая сила не сможет удержать город, если мы бронированной лавиной ринемся в атаку.
13 октября вечером получили боевой приказ. После длительного ночного марша наши Т-34 приблизились к Запорожью. Минули шеренгу „катюш“. А когда проехали лесную посадку, все танки выстроились в одну линию, готовясь к атаке. Командир батальона гвардии капитан Евдокимов вызвал к себе командиров рот для уточнения боевой задачи. Лунная ночь… Изредка набегают облака. Моторы танков заглушены. Не слышно ни единого выстрела… Зловещая тишина… Наш танк стоял вторым справа.
Но вот в воздух взлетела ракета. Танковая колонна взревела моторами, дрогнула и двинулась вперед. Танковая атака началась…
Мы шли по бездорожью. Преодолели глубокую балку.
У самого города открыла шквальный огонь немецкая артиллерия, но снаряды ложились позади нас. Гитлеровцы, по-видимому, не ожидали такого быстрого продвижения советских танков и били, как говорят, наобум.
Стояла непроглядная темь. Хорошо, что нам посоветовали заготовить палки длиной две четверти. Подсунешь ее под верхний люк, и он держится в полуоткрытом состоянии. В прицельный прибор ничего не видно, а тут полный круговой обзор.
Завели моторы и двинулись. Теперь работали только механики-водители. Остальные пристально всматривались в темноту. В могучих руках Феди Дудакова наш танк послушно вертелся, выполняя любую мою команду. Держа относительное равнение, танки постепенно увеличивали скорость.
Вот появились неясные очертания первых небольших домиков — окраина города. Сердце учащенно билось… Вот… Вот… Из-за облака выглянула луна, и я увидел вблизи домов длинную и широкую черную полосу, пересекавшую наш путь.
„Противотанковый ров“, — мелькнула мысль.
— Стой, Федя, стой!!! Противотанковый ров! — крикпул я механику.
Он выключил главный фрикцион и изо всех сил нажал на рычаги бортовых. Танк завизжал, но остановился вовремя. Танк Федора Васильева, и еще один, левее нас, с полного хода упали в ров, уткнувшись в землю пушками…
Кругом тишина. Это настораживало. Я подал команду автоматчикам:
— Быстро рассредоточьтесь! Здесь может быть засада.
Сам выскочил из танка и только взялся за серьгу троса, чтобы вытащить танк Федора Васильева, как из ближайших домов и окопов ударили автоматы и пулеметы. Многие наши автоматчики были убиты…
В тот же миг загорелся танк Васильева, затем второй, попавший в ров… В обоих танках начали рваться снаряды.
Неужели погиб Федя вместе с экипажем?!
Через верхние люки горящих танков фейерверками вылетали снопы искр и пламени. Я мгновенно очутился в танке. По броне, звеня, заискрились пули. Выглянул из верхнего люка, придерживая его рукой. Что-то сильно ударило и обожгло палец. Пуля, к счастью, только чуть оцарапала кожу. Соколов непрерывно строчил из лобового пулемета. Я открыл огонь из пушки и пулемета.
Вновь из-за туч вышла луна, и мы увидели немцев, ползущих к нашему танку с двух сторон.
„Сейчас подожгут“, — мелькнула мысль.
Я больше не мог опустить пушку. Мотор был заглушен.
— Федя, заводи!
— Не заводится, — ответил механик-водитель.
Я почувствовал, как танковый шлем поднимают волосы…
— Заводи воздухом, поверни вентиль!
Дудаков повернул вентиль аварийного воздушного запуска, и мотор заревел.
— Ну, гады, теперь я вам дам! — вырвалось у меня. — Сдай назад метров на тридцать, иначе я их не достану из пушки и пулемета.
Федя немедленно выполнил приказ, а башнер Захаров только успевал поворачиваться да еще бросил через верхний люк несколько лимонок по ползущим немцам.
Я опустил пушку почти до отказа и начал бить осколочными снарядами и из пулемета по окопам и ползущим фрицам. Соколов поливал беспрерывно огнем, меняя направление, замолкал только при замене дисков.
Остальные наши танки тоже отошли немного назад и вели дружный огонь. Строчили из автоматов и наши десантники, оставшиеся в живых.
Гитлеровцы затихли.
Ко мне на башню вскочил связной штаба батальона мотоциклист Субботин.
— Начальник штаба бригады приказал, чтобы ты сдал танк назад метров на сто! — крикнул он.
— Зачем?
— Штабная машина осталась без охраны, а в ней Знамя бригады.
Когда танк сдали назад, я увидел крытую штабную машину.