Еще ночью, когда гвардейцы выдвигались на исходные рубежи, повалил снег, а к утру снегопад усилился настолько, что в 50 метрах ничего не было видно. Густые мокрые хлопья залепили смотровые приборы танков, прицелы орудий, скрыли от глаз все ориентиры. Но в 9 часов 30 минут ударила по позициям фашистов наша артиллерия, двинулись вперед танки и мотопехота. Нужны были предельное внимание, точность, четкость взаимодействия, чтобы не сбиться с боевого курса, не смешать боевые порядки, не принять за войска противника свои части. На первом этапе наступления танкистам 18-го гвардейского танкового полка дорогу показывали командир 1-й гвардейской мехбригады гвардии полковник Затулей и начальник штаба бригады гвардии полковник Богомолов — они шли впереди боевых машин.
В наступление в цепи пехоты пошли офицеры штаба и политотдела бригады во главе с гвардии подполковником Сокольчиком.
Обнаружив начало нашей атаки, противник открыл по боевым порядкам бригад шквальный огонь.
Бой 9 января был трудным и затяжным. До самого вечера, пока не стемнело, на занесенных снегом холмистых равнинах южнее и западнее венгерских сел Залюй, Патка, Чала гремели выстрелы орудий, разрывы снарядов, мин, гранат, трещали длинные пулеметные очереди. Около полудня из района Дьюлы противник предпринял сильные танковые контратаки. Фашистские и советские боевые машины сходились почти в упор. Побеждал тот, кто успевал выстрелить раньше. Гвардейская пехота уничтожала вражеские танки гранатами, схватывались врукопашную с немецкими автоматчиками. За 9 января подразделения 9-й гвардейской Запорожской танковой бригады уничтожили 12 тяжелых фашистских танков, 13 орудий и около 600 солдат и офицеров противника.
1-я гвардейская мехбригада пошла в наступление на больших скоростях. Увидев наши танки с десантом, гитлеровские пехотинцы из 126-го моторизованного полка в панике бросили свои позиции и бежали. Восемь танков, девять орудий и свыше 250 своих солдат оставил враг на поле боя перед фронтом 1-й гвардейской Краснознаменной механизированной бригады.
Однако, углубившись в расположение врага во второй половине дня, подразделения 9-й и 1-й бригад оказались в исключительно тяжелом положении — они действовали разрозненно, дрались в условиях почти полного окружения с численно превосходившим противником, немцы подтянули в этот район резервы и несли потери в личном составе и технике. Но гвардейцы не дрогнули, стойко отражая одну за другой контратаки врага.
Весь день 9 января я носился на «виллисе» из бригады в бригаду, из одного танкового полка в другой. Под вечер, несколько раз попав под бомбежку, добрался до 2-й гвардейской мехбригады. Гвардейцев нашел в районе города Дунафельдвар, куда бригада вышла, отбросив противника на несколько километров. Однако, достигнув Дунафельдвара, наступление подразделений захлебнулось. Снежная буря улеглась, и противник нанес несколько мощных контрударов — по всему фронту разгорелись ожесточенные бои. В западной части города немецкие танки предприняли стремительную атаку. Соседи кавалеристы не выдержали натиска бронированных машин и стали отходить. Фланг бригады оказался открытым. Наши танкисты из 19-го танкового полка действовали исключительно инициативно: ведя точный огонь, они почти вплотную сближались с гитлеровскими танками, били в упор. Было подожжено несколько вражеских машин, остальные отступили, но пехота бригады, понесшая большие потери, в атаку не поднялась. Фашистские автоматчики тем временем начали перебежки, готовясь обойти нас с фланга. Положение было критическим. Я знал, что люди измотаны, боевой порыв их иссяк. По лицу командира бригады А. Т. Худякова было заметно, что он устал и просто не имеет сил поднять залегшие цепи в атаку. В бою бывают такие моменты, когда понимаешь, что нет у тебя права приказывать подчиненным идти вперед, оставаясь на командном пункте. Именно такой момент наступил сейчас. Я встал и сказал Худякову:
— Пошли.
Командир бригады взял себя в руки и тоже встал, встали, пошли за нами и все офицеры штаба.