Мы были свежей частью, наше уверенное продвижение навстречу врагу положительно подействовало на отступающие войска. Стрелковые и кавалерийские части и подразделения стали приводить себя в порядок, в глазах бойцов появилась уверенность в своих силах, многие говорили: „Ну, теперь наша возьмет!“ Отходившие части освободили для нас дорогу, и к рассвету, как я уже говорил, мы вышли на северную окраину Бичке.
Утро было туманное, погода сырая, неприятная. Командир полка гвардии полковник Верба, заместитель по строевой части гвардии майор Андрианов и я согласовали между собой действия и разошлись по подразделениям. На месте мы определили огневые позиции для каждого танка, для каждой самоходной установки, указали исходные рубежи нашей мотопехоте.
У дороги, идущей от Бичке к селению Мань, мне довольно выгодно удалось расположить наши танки и самоходные установки. Я определил дальность до ряда объектов, проверил сектора обстрела и внес необходимые поправки. В короткие сроки в основном была завершена организация огневого взаимодействия на дальность прямого выстрела.
К этому времени отход наших частей прекратился. Вскоре ко мне подошел командир роты гвардии капитан Юрьев и доложил, что по дороге Бичке — Мань движутся какие-то танки, однако, чьи они, за туманом определить трудно.
Вглядевшись в бинокль, мне все же удалось различить на башнях и бортах этих машин кресты и давно знакомые фашистские трафареты, изображающие звериные морды. Гвардии капитану Юрьеву приказал открыть залповый огонь двумя взводами танков. В меткости огня был уверен, так как экипажи уже знали расстояние до некоторых рубежей. Пушки ударили, как обычно, по головному и замыкающему колонну танкам. Всего танков противника шло пять, да еще два бронетранспортера. Это, несомненно, была одна из групп боевого охранения, из чего мы сделали вывод, что где-то близ нашего огневого рубежа противник перегруппировался и намерен колоннами вести преследование советских отходящих войск.
Первыми же выстрелами наши танкисты зажгли две машины фашистов. Из бронетранспортеров, прыгая друг на друга, стали выбрасываться солдаты, однако убежать от меткого огня автоматчиков и пулеметчиков мотобатальона гвардии майора Козубенко удалось единицам. Не прошло и 10 минут, как все боевые машины противника, за исключением одного бронетранспортера, были объяты пламенем. Так весьма успешно начали мы новый военный год.
Вскоре стало известно, что к Бичке подошли и главные силы 3-й механизированной бригады. Наша задача осталась прежней: удерживать занимаемый рубеж на участке Мань, северная окраина Бичке и в жесткой обороне изматывать противника. С этой целью в течение дня и ночи мы перегруппировали свои силы, танки и САУ закопали в землю, чтобы использовать их как бронированные огневые точки. С помощью саперов подготовили запасные позиции. Впереди машин расположилась наша мотопехота.
Особое внимание уделялось организации огня, при этом учитывалось, что наши танки (американского производства) могли уничтожать „тигры“, „фердинанды“ и „пантеры“ только на расстояниях, близких к дальности прямого выстрела, то есть до 700 метров. Отечественные же САУ могли поражать противника с расстояния 1100 метров, поэтому каждый танковый взвод в обороне усиливался одной самоходной установкой — она первой должна была открывать огонь. По мере приближения вражеских танков противника в бой вступали пушки наших боевых машин.
Мы знали, что перед позициями бригады находятся в основном бронетанковые войска противника и что мы стоим на направлении их главного удара. В течение дня было отбито несколько попыток врага прорвать нашу оборону, но главные свои силы гитлеровцы в бой не вводили. Было ясно, что против нас действуют только передовые части неприятеля, по существу ведущие разведку боем, пытающиеся нащупать наши слабые места. На ряде участков обороны соседа справа — стрелковой дивизии, имевшей очень слабую танковую поддержку, противнику удалось вклиниться на 1.5–2 км, но дальше и здесь он не прошел.
С прибытием на опасный участок 3-й мехбригады отошедшие под натиском превосходящих сил неприятеля части перегруппировались и уплотнили нашу оборону, заняв оборону как в первом, так и во втором эшелонах. Итак, в первый день противник действовал весьма нерешительно — возможно, ему нужно было организовать взаимодействие с окруженной в Будапеште группировкой. К активным действиям фашисты перешли только спустя несколько дней.
Приблизительно в 5 часов немцы начали сильную артподготовку. Одновременно артобстрел начался и со стороны окруженной группировки. Между внутренним и внешним кольцами окружения расстояние было небольшим, и нам, находившимся в горловине, разделявшей силы врага, разумеется, было нелегко.