14 апреля под покровом темноты части 150-й дивизии переправились на западный берег реки. Мы провели разведку боем на двух участках, в каждом случае силами стрелкового батальона от 469-го и 674-го стрелковых полков. Цель разведки заключалась в том, чтобы уточнить огневую систему обороны врага. После этого части заняли исходное положение для атаки в отбитых у врага траншеях, проделав для пехоты и танков проходы через проволочные заграждения и минные поля.
Готовились к штурму Берлина. Черная апрельская ночь скрыла поле боя, строения, берега реки, блиндажи, траншеи. Казалось, впереди не было никого, тишину нарушали только отдельные пулеметные очереди, да желтые ракеты изредка рассекали темное небо.
Вдыхая воздух, чувствуешь весну. Но сейчас не до нее…
— Сколько на ваших часах, товарищ генерал? — спросил начальник оперативного отделения подполковник Офштейн.
— Без десяти пять…
Рядом со мной командующий артиллерией полковник Сосновский.
— Еще десять минут, — отмечает он и добавляет: — Пойду, товарищ генерал, в свой блиндаж.
— Готовься, Григорий Николаевич, — говорю вслед. А сам почему-то вспоминаю Москву. Здесь, под Берлином, только три часа ночи, а там, в родной столице, уже светает.
Москва! Ты ждешь нашего наступления. Скоро, скоро. Осталось всего десять минут…
В блиндаже гудит рация, толпятся связисты, связные офицеры, телефонист прижимает трубку к уху. И вдруг!.. Вдруг где-то позади раздается гром. Мощный гул катится к траншее. Вздрагивает земля. Над головой замельтешили огненные нити с воем уходящих снарядов.
Море огня забушевало над горизонтом. Бешено запрыгали фонтаны земли, все загудело, застонало, задрожало, заныло в ушах. Прибежавший начальник оперативного отделения подполковник Офштейн размахивал руками, что-то кричал, но слов его не было слышно. А Сосновский курил и улыбался, он был горд за свою артиллерию, за ее мощь.
Тридцать минут хлестали огнем сотни орудий и гвардейских минометов, бушевал ураган. В судорогах билась земля. Исторические минуты — время великого прорыва наступило.
Тридцать минут плавился в огне горизонт, и вдруг мощный прожектор разрезал небо, возвестив о прекращении огня и начале атаки.
Буквально обрушилась тишина. И тогда справа и слева от блиндажа брызнули светом сотни прожекторов, и сплошной океан огней поплыл вперед.
Грохоча, ринулись вперед танки, с криками «ура!» устремилась за ними пехота. Сила не менее грозная, чем артиллерия, пошла крушить врага, добивать его в укреплениях.
Земля все еще горела в плотной завесе дыма и пыли, и в ней тонули танки, терялись люди.
После прорыва обороны и разгрома гитлеровских войск на реке Одер фашистское командование еще не теряло надежды, считало, что, бросив в бой резервы, ему удастся удержать фронт. Оно дополнительно ввело в сражение на Берлинском направлении 15 дивизий, 5 бригад, 7 отдельных полков и несколько батальонов.
Гитлер вещал: «Русские потерпят самое кровавое поражение, какое только вообще может быть». Он требовал от генералов и от офицеров не отступать. Эсэсовские отряды и чрезвычайные полевые суды расстреливали солдат и офицеров, в том числе и раненых, покидавших под огнем свое место. Стремясь поднять боевой дух, солдатам внушали, что скоро они получат новое секретное оружие, которое произведет решающий поворот в войне. Но никакие угрозы, смертные казни не могли остановить отступление фашистских войск.
Неудержимой лавиной двигались по немецкой земле советские войска, разметая фашистские полки и дивизии. Менялись рубежи, города и села, вражеская земля гудела от грохота наших орудий и танков. Берлин был близок.
На пути войск 3-й ударной армии к Берлину лежали сильно укрепленные населенные пункты. За каждый из них, малый или большой, надо было вести жестокий бой. В пороховом дыму, в дикой пляске огня и пыли солдаты героически продвигались вперед во взаимодействии с танками и батареями. Одну из наиболее серьезных преград представляла станция Нойтреббен.
Наступление левого фланга дивизии приостановилось перед ней.
Первая атака 469-го полка не принесла успеха: сильнейший огонь прижал пехоту к земле. Танки, неся потери, тоже остановились, вели огонь из-за укрытий.
Командир полка Мочалов начал перегруппировывать свои силы, готовя повторный удар.
Атака началась. С наблюдательного пункта я смотрел в бинокль на станционное здание, окутанное рваными клочьями дыма, и увидел двадцатилетнего начальника штаба 469-го стрелкового полка майора Володю Тытаря с пистолетом в руке. Он тоже рвался вперед, увлекая за собой солдат…