— Чуть-чуть не убили нас, — тревожно произнес шофер Лопарев.
— Чуть-чуть не считается, — парировал Артюхов.
Он радовался, когда подразделения дружно и смело шли в атаку. Много внимания уделял разведчикам. Провожал и встречал их. Присутствовал при допросах. Он всегда был в гуще дел.
Все мне нравилось в этом человеке. Я украдкой любовался им, когда он выступал перед солдатами…
Заканчивая свой доклад, подполковник Михаил Васильевич Артюхов бережно развернул принесенное с собой Знамя.
— Вот, товарищ генерал. Это Знамя необходимо водрузить над рейхстагом. Нам доверена высокая честь. Такие знамена по решению Военного совета вручены каждой стрелковой дивизии, которая участвует в боях за Берлин. Наше Знамя числится под номером пять.
Могли ли мы тогда предположить, что принесенное Артюховым Знамя войдет в историю как Знамя Победы.
О Знамени узнал каждый солдат, сержант, офицер 150-й дивизии. Высокое доверие подняло боевой настрой.
В этот же день Знамя под номером 6 бойцами 207-й стрелковой дивизии было водружено на крыше многоэтажного дома в районе Резенталь 22 апреля, а смельчаками 171-й стрелковой дивизии Знамя — на самой высокой точке многоэтажного дома в районе Панкова.
Наше наступление не прекращалось ни днем пи ночью. Все усилия были направлены на то, чтобы захватить рейхстаг.
— За принесенное нам горе, за сожженные крестьянские хаты и деревни, за разрушенные города, за убийство детей, матерей и стариков — огонь! — подал команду младший лейтенант Шмонин.
Воины 150-й рвались вперед, проявляли массовый героизм при взятии опорных пунктов, зданий, улиц и кварталов, смело форсировали водные преграды. Они горели желанием быстрее добить врага и закончить войну.
Можно только радоваться за наших бойцов и офицеров, так научились умело, с малыми потерями бить врага… На НП, в трамвайном парке, меня уже ожидали начальник оперативного отделения Офштейн и разведывательного — Гук.
События между тем разворачивались своим чередом, несмотря на яростное сопротивление гитлеровцев, бросавших в бой все новые и новые подкрепления. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, прорвав вражеские оборонительные полосы на реке Одер, уже 19 апреля начали охватывающий маневр с целью окружения Берлина и одновременно выхода к Эльбе.
К концу этого дня войска 1-го Белорусского фронта завершили прорыв Одерского оборонительного рубежа противника на семидесятикилометровом участке, разгромив гитлеровскую группировку: 101-й армейский и 56-й и 11-й танковые корпуса, а также все оператив-резервы группы армии «Висла».
Противник понес огромные потери. Создались выгодные предпосылки для немедленного развития дальнейшего наступления на Берлин. К исходу 22 апреля он был зажат в полукольцо с севера, востока и юга. К этому же времени части нашей дивизии совместно с другими частями заняли северные берлинские предместья: Каров, Бланкенбург, Буххольц, Розенталь, Мельхгольц, Тегель. Теперь уже солдатам не нужно было вглядываться вдаль — Берлин лежал перед нами, дымящийся, черный, огрызающийся из-за каждого угла ожесточенным огнем.
Через три дня, в ночь на 25 апреля, было завершено окружение берлинской группировки гитлеровцев общей численностью около 500 тысяч человек, рассеченной на две изолированные группы: берлинскую и франкфуртско-губенскую. Советские войска соединились в Кетцине — одном из районов вражеской столицы. Битва приобретала все более напряженный характер. Да это и не удивительно, ведь она развернулась теперь в самом Берлине, в логове фашистского зверя. Автоматный и пулеметный огонь, артиллерийский и минометный обстрел не утихали ни на минуту.
Но с подходом к центральной части города сопротивление резко усилилось. Ожесточение нарастало. Каждую улицу, каждый квартал, каждый дом противник превратил в мощные очаги сопротивления. Немцы использовали все преимущества обороны. Многоэтажные дома, массивные стены и особенно бомбоубежища, казематы, связанные между собой подземными ходами, сыграли важную роль. По этим путям фашисты могли из одного квартала переходить в другой и даже появляться у нас в тылу.
Укрепившись на берегу Фербиндунгс-канала, гитлеровцы делали все для того, чтобы не дать форсировать его. Фербиндунгс-канал опоясывает северную часть района Моабита с высокими цементированными берегами. Каждый дом здесь защищал гарнизон силой не менее роты. Но несмотря на это, 26 апреля после сокрушительной артиллерийской подготовки части нашей дивизии приступили к форсированию канала.