Приказ В. С. Василяки явно опоздал. Если бы он передал его, когда у меня еще не созрело решение, я бы мог его выполнить не колеблясь. Как хорошо, что опоздал. На земле все ему объясню. И я, словно ослушавшись приказа, не отвечаю, а выполняю намеченный план боя.
Сверху у «юнкерсов» мощный зенитный огонь стрелков. Однако мы так внезапно свалились на них, что вражеские стрелки, должно быть, даже не успели опомниться. Окатив их огнем, мы скрылись в дымке. Отсюда на фоне чистого неба — прекрасный обзор. Первая стая бомбардировщиков и их четверка «фоккеров» непосредственного сопровождения летит в прежнем порядке. Значит, они еще ничего не заметили. А что стало с атакованными «юнкерсами»? Потом разберусь, оглядываться некогда.
Используя скорость, до предела возросшую на пикировании, мы снизу из дымки мгновенно устремились к первой стае «юнкерсов». Их истребители прикрытия нас еще не обнаружили, но уже тревожно засуетились, беспорядочно шныряя по небу.
— Атакуем в прежнем порядке! — командую по радио.
Мы под строем «юнкерсов». Они идут крыло в крыло и кажутся серой глыбой металла, размалеванного черными крестами. Неубирающиеся шасси торчат, как лапы хищных птиц, готовых схватить тебя. Однако мы эти самолеты врага «любим»: у бомбардировщиков снизу плохой обзор, и горят они великолепно.
Сейчас «лапотники» в наших прицелах. И не шелохнутся. Значит, не подозревают опасности.
Мощная огневая струя снарядов и пуль, точно раскаленное копье, врезалась в ведущего «юнкерса». Из его чрева тут же брызнул огонь. Зная, что от бомбардировщика могут полететь обломки и накрыть меня, быстро отскакиваю, о чем предупреждаю и своего ведомого. Предупреждение излишне: И. Хохлов уже рядом. К нам пристраиваются А. Коваленко с Н. Султановым, приближается и пара С. Лазарева. И по-прежнему нас не трогают вражеские истребители. Они в смятении кружатся впереди, очевидно все еще не поняв, кто же бьет их подзащитных.
Переднюю волну «юнкерсов» ошеломила наша атака. Потеряв строй, они торопятся освободиться от бомб и разворачиваются назад. «Юнкерсы» горят, неподалеку висят парашютисты. Кажется, все небо заполнено спешащими на запад «лапотниками».
Видимость по горизонту и вниз очень плохая. Пары Коваленко и Лазарева, чтобы не потерять меня, летят ниже. Мы все готовы к новой атаке, но вот беда: не видно второй волны «юнкерсов», а она где-то рядом. Наугад разворачиваемся. А если разойдемся? Нет. Этого нельзя допустить. Нужно подняться выше дымки и взглянуть, где же «юнкерсы»? Однако это опасно: привлечем на себя истребителей противника, и тогда они свяжут нам руки. Но и другого выхода нет. Прыжок к синеве — и тут сверху посыпались «фоккеры». Инстинкт самосохранения чуть было не толкнул меня скрыться в дымке, но сдержался. «Юнкерсы» оказались совсем рядом, а над ними — четверка «мессершмиттов». Теперь боя с истребителями противника не избежать. Однако всем нам переключиться на «мессеров» нельзя.
— Сережа! Возьми на себя истребителей, а мы с Коваленко — «лапотников»,— передаю Лазареву, и снова четверкой уходим в дымку.
Нелегко будет Лазареву с напарником отвлечь от нас «фоккеров» и «мессершмиттов». Да и нашей четверке теперь уже не так просто снова стать «невидимками»! Надежда на сизую окраску «яков»... Не поможет — пробьемся к «юнкерсам» силой.
Лазарев и Руденко разворотом на юг оторвались от нас и пошли вверх, как бы подставляя себя на съедение противнику. «Фоккеры» клюнули на приманку и кинулись за ними. Нам-то этого и надо. Молодец, Сережа! Ловко купил тупоносых, а от «мессершмиттов» мы и сами отобьемся.
Сквозь дымку я уже вижу обе стаи «юнкерсов». Хотя и идут навстречу в прежнем порядке, однако их строй не такой плотный и спокойный, какой был у первых двух стай. Очевидно, знают о судьбе своего первого эшелона и встревожены. Неожиданно для нас «мессершмитты» тоже отвернулись от «юнкерсов» и помчались в сторону, куда ушел Лазарев. Наверно, заметили бой «фоккеров» с «яками» и хотят помочь своим поскорее расправиться с парой Лазарева. Какое благородство! Лучшего для нас и желать не надо. Теперь бомбардировщики совсем без охраны, но только на короткое время — вражеские истребители поймут свою ошибку и возвратятся для защиты бомбардировщиков. А их — две группы. Теперь последовательно бить их четверкой у нас нет времени. Разделимся попарно? Конечно. Коваленко разобьет заднюю группу, а мы — переднюю. А если не успеет? Должен! И я, разворачиваясь для удара, уверенно передаю:
— Коваленко, бей задних «лапотников», мы с Хохловым — передних!
На встречных курсах сближение происходит быстро. Я чуть опоздал с разворотом и могу неудачно занять позицию для атаки, поэтому резко кручу машину, чтобы оказаться под первой группой бомбардировщиков. От перегрузки тускнеет солнце. Перестарался. Медлить, однако, нельзя. Разворачиваюсь по интуиции, не видя ничего. Опасаясь столкновения с «юнкерсами», проваливаюсь вниз и выхожу из разворота. В глазах снова свет. «Юнкерсы» надо мной. Удачно. И пока не мешают фашистские истребители!
— Я бью левое крыло, Хохлов — правое!
Близко и вторая стая. Сейчас ее пушки смотрят на нас. А на этих «юнкерсах» могут быть 37-миллиметровые пушки. Вся надежда на Коваленко. Он с Султановым должен отвлечь от нас бомбардировщиков. Ловлю в прицел заднего «лапотника»: он ближе всех, но болтается, как бревно на воде во время шторма. Не могу его поймать. От огня Хохлова «юнкерс» уже опрокидывается вниз. Меня осеняет мысль — стрелять по всему крылу: оно как раз в створе прицела. Мой огонь кого-нибудь да и подкосит. Одна длинная очередь, вторая, третья... и закоптил еще один «лапотник». Сразить следующего? Нет, нужно поберечь боеприпасы для боя с истребителями. Да и сзади по нас могут ударить пушки с «юнкерсов». Надо оглянуться. В этот момент вижу, как один горящий бомбардировщик, очевидно из первого разбитого эшелона, точно комета с длинным хвостом, мчится в лоб стае «юнкерсов». Они, уже потрепанные нами, опасаясь столкнуться со своим же самолетом, шарахнулись врассыпную. Вот здорово, сами себя разгоняют.
Сзади нас от ударов Коваленко с Султановым «юнкерсы» тоже разворачиваются к себе в тыл. Хорошо! Полный успех. За какие-то две минуты мы сумели отразить налет целой армады. Впрочем, последняя группа еще не сбросила бомб и может возвратиться. Не дадим! Сейчас выдался момент помочь Коваленко. Однако «мессеры», поняв свой промах, уже спешат сюда. Лучшая помощь Коваленко — защита от «мессершмиттов». И мы с Хохловым, набирая высоту, идем навстречу врагу.
Лобовая атака? Она сейчас выгодна «мессерам». Мы удаляемся от Коваленко, а «мессеры» летят прямо на него. Нет, так не пойдет! Демонстрируя, что не выдержали лобовой атаки, мы сворачиваем, показывая «мессершмиттам» свои хвосты...
Истребители противника, как и раньше, когда мы применяли такой «трусливый» маневр, всегда пытались расправиться с нами, ввязываясь в бой на виражах и, конечно, терпели неудачу. А как сейчас? Не разгадали ли ловушку? Надо быть готовым и к этому. И вообще в бою всегда нужно рассчитывать на худший вариант: меньше будет неожиданностей. Сейчас два «мессершмитта» могут попытаться связать нас боем, а два — атаковать Коваленко с Султановым.
Положив подбородок почти себе на спину, круто вращаю «як», не спуская глаз с «мессершмиттов». Они по-прежнему мчатся на Коваленко. Значит, не соблазнились хвостами наших «яков». Но нет, разворачиваются, и все четверо: двое — на меня. По два носа, а в каждом по три пушки и по два пулемета нацеливаются на нас сзади. Знаю, что у меня большая угловая скорость вращения и противнику трудно прицелиться, а все же неприятно. Вот один нос на какой-то миг «взглянул» прямо на меня, и тотчас белые нити трассы прошли рядом с консолью крыла, но не захлестнули. Кручу «як» резче. Нос противника отстает. Второй, видимо ведомый, виражит рядом с ним. Он пока не опасен.
«Як»! Вираж — твой конек! А ну, давай поднажмем! Все круче замыкается круг. И вот, наконец, передо мной хвост вражеского самолета. Ловлю его в прицел. Тонкое худое тело «мессершмитта» мечется, пытается выскользнуть. Не уйдешь! Враг уже чувствует свой конец и в отчаянии бросается кверху, подставляя себя под расстрел. «Мессер» прямо-таки лег в прицел. Нажимаю на кнопки... Огня не вижу и нет знакомого подрагивания самолета и приглушенного клекота пушек и пулеметов. Боеприпасы иссякли или же отказало оружие? Скорей перезарядить! Меня охватывает азарт. Я должен сбить!