— Почему у вас моста нет? — интересуется майор.
— Днем мостовую переправу содержать невозможно. Очень часто налетают самолеты, — отвечает Андреев.
Словно в подтверждение его слов из-за Криулян послышался шум, и вслед за ним на реке поднялись фонтаны воды. Над нами с воем пронеслись самолеты.
После бомбежки я вышел из щели. Паром, что по канату тащили понтонеры, исчез. Взбушевавшаяся река выбрасывала на берег валы мути, а на поверхности, поблескивая чешуйками, билась оглушенная рыба.
С понтонной переправы едем в излучину Днестра к деревне Кошница. Здесь из собранных на паточном заводе бочек понтонерами капитана Андреева наведена мостовая переправа. По ней отходили на восточный берег конники генерал-майора П. А. Белова. Вместе с ними шли и наши подразделения. На броневиках проследовал разведывательный взвод младшего лейтенанта Бродского.
Майор Булкин рассказал мне, что на днях этот взвод в районе Пересечино разгромил штаб румынской дивизии. Разогнав. охрану и уничтожив многих офицеров, разведчики в качестве трофеев прихватили мундиры двух убиты ими генералов. На одном мундире было восемь орденов и медалей, на другом — двенадцать.
За смелый подвиг Бродского наградили орденом Ленина.
Снаряды и мины рвались вокруг нас. По холмам от Оницкан и Бокшан к реке ползли вражеские танки, спускалась пехота.
К плотам моста саперы поспешно подвязывали заряды взрывчатки. Когда мы отъехали от переправы, позади послышались сильные взрывы. Мост в районе Кошницы взлетел на воздух.
Части 15-й Сивашской дивизии отошли на левобережье Днестра и стали готовиться к маршу в район Умани.
М. И. Кирдянов, гвардии полковник запаса
Бои в Молдавии
Перед войной жизнь в пограничном районе была очень напряженной.
В начале апреля 1941 года из Германии в Кишинев прибыли представители по репатриации немцев, живших в Молдавии и Одесской области. Они вели себя нагло: заглядывали в район расположения частей, даже пытались попасть на площадь, где готовились к первомайскому параду. Дом, в котором жили немцы, во время землетрясения сильно пострадал, и на другой день ретивые репатрианты сами поспешно эвакуировались из города.
Гитлеровские войска безнаказанно маршировали по Европе, захватывая государство за государством. Летчики-патриоты, особенно из Чехословакии и Югославии, со своими семьями покидали на самолетах оккупированные фашистами страны и часто садились на полях Молдавии. Немецкие самолеты преследовали их. Недели за две до начала войны во время одного такого преследования немцы сбросили несколько бомб в районе расположения наших войск.
С каждым днем немецкие летчики наглели все больше. Они производили разведывательные полеты и фотографирование на нашей границе по реке Прут.
В середине июня 1941 года гаубичный артиллерийский полк, в котором я был начальником штаба, снялся с лагеря и перешел на зимние квартиры в Кишинев. 21 июня, вечером после трудового дня люди отдыхали.
Когда вечерние сумерки спустились над городом, на улицах было оживленно и многолюдно. В саду играла музыка, из открытых окон ресторанов доносились звуки оркестров. На верандах и в садах сидели целыми семьями. Соседи угощались чаем, вином. До поздней ночи были слышны говор и смех. Мы тогда еще не знали, что это был последний радостный вечер нашей мирной жизни, что к нашим границам подбирался враг.
В 4 часа утра мы проснулись от страшного гула и взрывов в разных местах города. Мы схватили своих детей и побежали в овраг, в котором недавно укрывались во время двух землетрясений. Но на этот раз мы ошиблись. Это было не землетрясение. Это была война! Немецкие самолеты, сбросив несколько бомб на город, направлялись в глубь нашей страны.
По боевой тревоге наш полк сосредоточился в указанном районе.
На станцию Кишинев подали первый эшелон для отправки населения. Вокзал горел. По пыльным дорогам на восток двигались вереницы местных жителей.
Фашистские стервятники беспощадно бомбили колонны беженцев. Эшелон, поданный для отправки семей, находился под непрерывной бомбежкой. Несколько вагонов было разбито. Железнодорожники быстро переформировали эшелон, пополнив его исправными вагонами.
Начали погрузку женщин и детей в эшелон. Тяжелые минуты расставания с родными и близкими. Последние рукопожатия и поцелуи. Плач женщин и детей тонет в реве паровозных гудков и самолетов, грохоте зениток. Эшелон двинулся.
В дверях вагонов мелькают в прощальном взмахе женские руки, за ними тянутся детские ручонки.