В бою обстановка меняется быстро и иной раз совершенно неожиданно. С безоблачной выси вынырнули вражеские истребители. Пара?.. Четыре?.. Сколько их?
У Лени тревожно забилось сердце. Но быстро проходит растерянность. Леня направил свой самолет в сторону «мессершмитта» и дал очередь. «Попал», — радостно отметил он, но в это время над его головой красным пунктиром промелькнули трассирующие пули: это с другого «мессершмитта» летчик вел огонь по его самолету. Резкий толчок встряхивает машину. Острая боль пронизывает спину. «Ранен, — мелькает в голове. — Уходить из боя нельзя — товарищам трудно».
— Леня, как чувствуешь себя? — слышится голос ведущего.
— Продержусь до конца.
В глазах туманится. На ведущего наседает «мессер», и Леня спешит на выручку. Из-под шлемофона катятся струйки пота. Трудно на поврежденной машине. Леня нажимает гашетку пушки, огнем отсекая врага.
Метким огнем летчики сбили еще два фашистских самолета и заставили врага покинуть поле боя. Возвратилась на свой аэродром и группа «лавочкиных».
— Леня! Садись первым, — приказывает командир.
Самолет неуверенно коснулся земли, взмыл, приземлился на одно, потом на другое шасси и, выделывая зигзаги, покатился по летному полю. Зарулив на стоянку, Леня вылез из кабины и прилег под плоскостью на траву. Осколок бронеспинки разорвал комбинезон и глубоко впился в тело.
Леня долгим, уходящим взглядом посмотрел на командира:
— Здорово мы им дали!.. И я одного сбил…
Я смотрел на Леню Амурова. Его лицо было спокойно и, несомненно, красиво…
По безбрежной сини неба тянулись стаи белоснежных облаков, от них по земле скользили прохладные тени. Командир полка Герой Советского Союза подполковник Ольховский медленно снял пилотку. Его примеру последовали остальные. Лейтенант Леня Амуров и мертвым был красив.
Группу ведет командир полка. В третий боевой вылет восьмерку «лавочкиных» повел на прикрытие наземных войск Герой Советского Союза подполковник Ольховский. Несмотря на свои сорок с лишним лет, он крепок, широк в кости. Яркие, чуть скошенные глаза будто сдерживают неукротимую силу могучего тела, а сам он — неторопливый и рассудительный — сгусток человеческой энергии, которая способна и на долгое терпение и на мгновенное, единственно верное решение.
До войны он окончил военную академию, работал инспектором ВВС Дальневосточной армии. На фронте он провел немало воздушных боев, сбил 19 самолетов врага…
Самолеты взлетели, построились в боевые порядки и повернули в район прикрытия. Внизу непрерывным потоком двигались наши наступающие части. Идя вдоль Прута, летчики внимательно осматривали все видимое пространство вокруг. Линия фронта близко, и можно было предвидеть всякие неожиданности. Когда восьмерка наших истребителей подходила к району прикрытия, Ольховский издали заметил большую группу вражеских бомбардировщиков, направляющихся на прутские переправы.
Со скоростью грозового разряда сработали разум и воля командира.
— За мной! В атаку! — прозвучала по радио команда командира полка.
Сколько мгновений отведено летчику на бой?
Круто пикируя, вся восьмерка сверху внезапно свалилась на «юнкерсов».
Как всегда, в минуту крайней опасности летчиков охватило чувство дерзкой отваги, стремление победить во что бы то ни стало. Ольховский сбил ведущего. Почти одновременно загорелся еще один «Ю-87». Его поджег Герой Советского Союза старший лейтенант Брызгалов. Не прекращая огня, наши истребители прошли через весь строй бомбардировщиков. «Юнкерсы» сбросили бомбы на свои войска, начали уходить. Весь строй рассыпался.
Сделав боевой разворот, Ольховский со своими ведомыми снова очутился выше бомбардировщиков. Но в этот миг с высоты устремились на «лавочкиных» истребители противника. Нашу группу окружили «мессершмитты» — угловатые крылья со свастикой, трассы огня навстречу, блеск плексигласа фонаря кабины и черные шлемофоны фашистских летчиков. Маневр и огонь с самых коротких дистанций. В вихре дымного пламени рухнул один «мессершмитт». За ним потянул к земле шлейф черного дыма второй.
Павел Брызгалов со своей четверкой связал боем вражеских истребителей. Увидев, что Брызгалов отбивает «мессершмиттов», Ольховский, пикируя, поймал в прицел ведущего бомбардировщиков и нажал гашетку пушек. Меткая очередь прошила еще один «юнкерс». Воздушный бой длится минуты. Победу в нем одерживает воздушный боец в какое-то мгновение. И в это мгновение перед летчиком проходит вся жизнь, в это мгновение он сильнее ощущает, как дорога ему Родина.