2 мая 1945 года радостная весть облетела все пограничные заставы Молдавии. Пал Берлин. Над рейхстагом взвилось Красное знамя страны Советов — Знамя победы. Настроение у всех по-весеннему радостное. И вот 9 мая. Победа! Война окончена!
Трубачи ансамбля Н-ского отряда, находившегося на одной из застав, 9 мая в 22 часа сыграли символический отбой, обозначающий прекращение огня. Личный состав отряда исполнил Гимн Советского Союза, и все подразделения и пограничные наряды по распоряжению полковника Ашахманова дали салют Победы.
На другой день на всех заставах при участии местного населения были проведены митинги. Все праздновали День победы.
Сколько было радости! Сколько добрых слов сказано в адрес Красной Армии, русского народа!
Смурыгин на льдине. Начальник заставы неторопливо, обдумывая каждое слово, отдавал приказ на охрану государственной границы. Перед ним стоял наряд, возглавляемый ефрейтором Смурыгиным.
— Повторяю, — сказал офицер, — основная ваша задача — охрана ведущей к реке лощины. Понятно, товарищи пограничники?
— Так точно, понятно! — ответили хором воины.
— Хорошо. Учтите: эта лощина — весьма вероятное направление движения нарушителей…
Дежурный по заставе, провожая наряд, заметил:
— Смотрите, вам даже луна подсвечивает.
— Да, видимость определенно хорошая, — отозвался тихим баском Смурыгин.
Было в самом деле светло, почти как днем. Домик заставы, просторный широкий двор, обнесенный плетеным лозниковым забором, вышка во дворе, проселочная дорога, поросшие кустарником холмы с пятнами снега, — все облито ровным голубоватым светом.
— Чем лучше видимость, тем тщательнее необходимо маскироваться, — напутствовал дежурный. — Желаю успеха, ни пуха ни пера!..
Наряд, обойдя свой участок, вернулся к лощине. Лощина соединяла населенный пункт с рекой и у берега густо заросла лозой. Наряд спустился в лощину и, ничего не обнаружив, притаился за кучей хвороста. Обзор отсюда отличный. Тихо, безветренно. Пахнет прошлогодними листьями.
Весна 1946 года только началась; дни теплые, солнечные, со звоном ручьев и пеньем птиц, а по ночам еще крепко подмораживало.
Смурыгин, поеживаясь, посмотрел на восток, где занималась заря. До смены оставалось немного. Промерз он основательно.
Ночь, как и предыдущие, прошла спокойно. По реке, тихо потрескивая, двигался лед к водам голубого Дуная.
Вдруг треск послышался более сильный.
Смурыгин насторожился и шепотом спросил товарища:
— Ничего не слышал?
— Никак нет, товарищ ефрейтор.
Треск повторился.
— Вот теперь слышу, лед трещит.
— За мной на берег! — скомандовал ефрейтор и, согнувшись, быстро побежал кустарником к берегу Прута. Выйдя к реке, ефрейтор Смурыгин в ста метрах от себя увидел двух человек, отталкивающих от нашего берега лодку. Нарушители?
Смурыгин прибавил шагу.
— Вперед на сближение! Возьмем живыми! Ты, Миша, их на мушку, но стрелять только по моей команде, а я их причалю, — продолжал он отдавать на ходу команду.
Лодка с нарушителями уже отплыла, но лед мешал ей двигаться быстро, течение то и дело прибивало ее к нашему берегу.
— Стой, назад! — крикнул Смурыгин, но нарушители продолжали грести и не обращали внимания на наряд. Не остановила их и предупредительная автоматная очередь Смурыгина. Они только поспешней стали толкать лодку к румынскому берегу. До границы оставалось несколько метров, раздумывать некогда.
— Живыми так живыми, — сказал Смурыгин и, сбросив шинель, сапоги, вскочил на льдину плывущую по реке.
Прыгая с льдины на льдину, Смурыгин приближался к лодке. Несколько раз он срывался в ледяную воду, снова выбирался на очередную льдину и продолжал двигаться. Вот и лодка. Смурыгин навел автомат на гребца и заставил нарушителей повернуть лодку к нашему берегу.
На заставе отличившихся поздравлял весь личный состав, а начальник заставы, пожав руку Смурыгину, сообщил, что ему за мужество и находчивость командир части присвоил звание младшего сержанта.
Кто-то заметил:
— Зачем было лезть в ледяную воду. Дал по ним очередь из автомата, и делу конец, а то чего доброго и утонуть недолго.
Услышав это, Смурыгин ответил:
— Дать очередь не мудрено. Труднее задержать нарушителей живыми.
Ликвидация банды. Стояла осень. Из темно-серых низких туч круглые сутки лил мелкий надоедливый дождь. С холмов бежали ручьи. Они с каждым днем становились все обильнее и шумнее. Мутная, по-осеннему холодная вода собиралась в оврагах, широким бурным потоком устремлялась к реке. Таких оврагов на участке заставы было немало.