24 июня, на рассвете, пехота противника бесшумно начала форсировать Прут. Дружный огонь из всех видов оружия заставил противника откатиться на противоположный берег реки. Затем противник открыл ураганный огонь из минометов и артиллерии. Особенно губительными для живой силы были бризантные гранаты и шрапнель противника. С непривычки бойцы вбирали головы в плечи, плотно прижимались к сырой стенке траншей.
Один за другим раздались выстрелы нашей артиллерии. Меткие попадания артиллеристов уничтожали огневые точки противника. Затем огонь был перенесен на пехоту, расположенную вдоль Прута. Загорелись прибрежные кусты. После первых же залпов по берегу из-за горизонта показались вражеские самолеты. Они сделали несколько заходов, сбрасывая свой смертоносный груз, затем на бреющем полете обстреляли из пулеметов наши окопы и улетели обратно.
Не успел еще рассеяться дым, как стал накрапывать дождик, небо заволокло черными тучами, а через несколько минут начался проливной дождь. Бойцы лежали в полной боевой готовности. Видимость резко уменьшилась. Выслали наблюдателей к самой реке. Через несколько минут от старшего лейтенанта Маевского прибыл разведчик И. Е. Соколов и доложил, что цепочка каких-то людей движется по долине километрах в полутора от их батальона. Связной от младшего лейтенанта Валюты сообщил, что противник перешел Прут и направился прямо на расположение батальона. Через пелену дождя можно было уже рассмотреть идущего впереди высокого, худого немца в очках, должно быть, командира. У него на левом боку пистолет.
Когда немцы подошли на расстояние прицельного огня, в воздухе вспыхнула зеленая ракета… Справа и слева по идущим немцам открыли огонь из «максимов». Передний, в очках, медленно опускается на колени, а затем падает на бок, его сосед, хватаясь за землю, что-то закричал. Падают еще несколько человек. Остальные бегут, падают, опять поднимаются, сталкиваются друг с другом. Один немец успел добежать до бруствера и пытался переползти его, но сержант С. И. Скачков выстрелил из винтовки. Враг так и застыл на четвереньках. Третья рота под командованием Гололобова пошла в атаку. Старший сержант Анушевян Мовисович открыл огонь из минометов. Мины рвались вдоль берега, отрезая путь отступающему противнику и не давая возможности подкреплению переправиться через Прут.
К этому моменту создалось угрожающее положение в тылу. По оврагу просочились немецкие автоматчики. Бойцы разведывательного и стрелкового взводов короткими перебежками передвинулись к двум курганам, расположенным недалеко от шоссейной дороги, и заняли оборону.
Цепочка автоматчиков, человек двадцать, движется параллельно двум курганам метрах в ста. Они о чем-то совещаются. Поворачивают в сторону курганов. Один за другим спускаются в балочку. Возможно, решили идти по балке. Некоторое время никого не видно, потом фигуры появляются, становятся все ближе. Автоматы у всех на животах, рукава засучены, беспечный вид, презрительная усмешка.
Капитан Анищенко бросает гранату в самую гущу немцев. Взрыв гранаты — сигнал для наступления. Заработали ручные пулеметы, раздались выстрелы из винтовок. Немцы открыли беспорядочный автоматный огонь. Но это не удержало бойцов, они кинулись на врага и стали действовать прикладами винтовок. Шамамян Сурен, держа в левой руке винтовку, правой нанес удар немцу в лицо, после чего тот уже не поднялся. Короткий, но напряженный бой увенчался успехом.
Погибших похоронили поздно вечером на лесистом пригорке недалеко от КП. У свежей могилы боевых товарищей выступили с речью приехавший в батальон комиссар полка И. М. Колесов и командир батальона Анищенко. Они призвали нанести сокрушительный удар врагу и отомстить за погибших. Заканчивая свое выступление, Иван Минеевич сказал: «Пока есть хоть один патрон, хоть один снаряд — будем сражаться!»
Немало сырых холмиков выросло в те дни и в районе сел Скуляны, Герман, где сражались бойцы 78-го стрелкового полка. Тяжело раненных прямо с поля боя крестьяне села Миклеушены забирали в повозки, везли на станцию Бучумены и передавали в санитарный поезд. Их увозили в Бельцы.
25—26 июня противник совершал по 12–15 налетов на позиции батальона. В промежутках — почти непрерывный обстрел из минометов и орудий.
Бомбы и снаряды рвались так густо, что земля вокруг превратилась в глубоко вспаханное поле.
В самые трудные моменты в окопах появлялся полковой комиссар И. М. Колесов. Его неотступно сопровождал политрук И. А. Таран. Их присутствие в окопах ободряло бойцов. Колесов в любой обстановке умел найти подходящее слово, поговорить по душам. Бойцы и командиры знали его как чуткого, отзывчивого, справедливого и принципиального партийного руководителя.