Ровно в 12 высоко в небе появляется «рама». Поблескивая на виражах стеклами кабины, долго старательно кружит над расположением полка, затем медленно уплывает на запад. Час спустя прилетают «хейнкели». Их стали отличать по крыльям и моторам. Они плывут высоко, углом вперед, затем начинают сбрасывать бомбы. Все забиваются в щели, ругаются и, скосив глаза, считают. Уже знают, что сбросят они бомбы не все сразу, сделают еще несколько заходов, а в последнем заходе устрашающе загудят сирены. Как только самолеты отбомбили, наблюдатель доложил:
— Отходит 3-й батальон, на него идут 30 немецких танков, а за танками следует пехота противника.
Лапшов встал, поправил кобуру и крикнул:
— Тачанку!
На ходу вскочил, и она понеслась к расположению отходящего батальона. Не останавливая лошадей, Лапшов закричал:
— Куда идете? По домам?
Бойцы, увидев командира полка, залегли, затем заняли свои позиции.
Вскоре из-за пригорка показались три стальных громадины. Головной танк, сердито урча, развернулся и пошел прямо на окопы. Бакир Мамедов навел противотанковое орудие. Выстрел, еще выстрел. Танк остановился. Полетели бутылки с зажигательной смесью. Над танком взвился дымок, показались языки пламени.
— Горит! Горит! — послышались радостные возгласы.
К машине подбежали немецкие автоматчики, но пулеметный огонь заставил их отойти. Другой танк повернул налево, лязгая гусеницами, переваливаясь с боку на бок, ползет прямо на окопы. Хорошо виден черный крест. Фашистский танк подошел очень близко. Стоявший в окопе Мовосян Анушеван швырнул связку гранат.
— Гранаты! Давайте гранаты! — непрерывно кричал он. Политрук Лазарев подал Мовосяну несколько гранат. Снова загромыхали взрывы. Порванная гусеница танка, словно огромная змея, со скрежетом растянулась по земле, а танк, пройдя по инерции несколько метров, остановился. Остальные танки, маневрируя, открыли ураганный огонь. Наши бойцы после нескольких удачных выстрелов из 45 мм пушки поразили еще два танка. Несколько танков, ведя на ходу огонь, прорвались и двигались прямо на артиллеристов. В это время недалеко от них находился Лапшов. Он подбежал к одной из пушек, где погиб почти весь расчет, сам зарядил пушку и, не наводя, выстрелил. Танк остановился. За короткий промежуток времени Лапшов успел перезарядить и еще раз выстрелить. Танк загорелся. Остальные повернули обратно. Еще не успели отбить атаку на левом фланге, как под ударами превосходящих сил противника в 1-м батальоне дрогнула третья рота, которая состояла из молодого пополнения. Создалось весьма тяжелое положение. Но вот в боевых порядках появился комиссар полка И. М. Колесов.
— За мной, вперед, за Родину! — произнес он звонким голосом и первым поднялся в контратаку, увлекая за собой бойцов. Вскоре положение выравнялось. Следуя за любимым комиссаром, красноармейцы обратили фашистов в бегство…
Затем без всякой подготовки немцы вновь переходят в атаку. Батальон отстреливается четырьмя пулеметами. Солнце светит из-за спины. Стрелять удобно. Но вот в бой вступают немецкие минометы. Одна мина разрывается в нескольких шагах от комиссара. Обстрел длится минут двадцать. Когда немцы перенесли огонь в глубь обороны, комиссар, упираясь локтями в землю, подполз к воронке. Немцы вновь перешли в атаку. Началась рукопашная схватка. Не выдержав, батальон начал отступать. В это время Маруся Варламова подбежала к раненому комиссару, помогла ему приподняться, стала спускаться с ним по склону к речке Копачанка. К ней подбежали два бойца и унесли комиссара в укрытие.
Он поворачивает голову к одному из бойцов. Губы его шевелятся:
— Пить…
Элин Ахмедов побежал к речке. Набирая воду, услышал взрыв. Бросился обратно. На том месте, где лежал комиссар, чернела воронка.
Элин полз, пробираясь сквозь кусты. Полз и плакал безмолвными солдатскими слезами. Потом встал во весь рост и пошел. В одном из оврагов встретил нескольких бойцов и старшего лейтенанта Маевского. Ахмедов подошел к нему и пробормотал несвязно:
— Комиссар… Снаряд…
Все молча сняли пилотки и, склонив головы, медленно направились к себе в подразделение.
Наступила темнота. Бой окончился. Маевский доложил командиру полка о смерти И. М. Колесова.
Лапшов приказал найти останки комиссара. Разведчики полка обшарили всю местность, уже занятую противником, но безрезультатно. Рано утром возле могил товарищей был проведен траурный митинг, где присутствовал и командир дивизии Ф. Е. Шевердин. На этом митинге чонгарцы поклялись отомстить за своих товарищей.